|
Ах! Нет! Не зовите меня
Жа-а-люзи! Я Жалюз-и! эти противные людишки постоянно коверкают мое французское
имя. Не понимаю, как можно быть такими необразованными… И невоспитанными!
Поосторожней, несчастная горничная! А то я разозлюсь и сделаю что - ни будь гадкое.
Ну, например, изогнусь и смахну эту пошлую вазочку. И узнаешь у меня тогда!
Но стоп: давайте начнем с самого начала.
Итак, меня зовут Жалюзи. С ударением на последнем слоге, как вы уже, наверно,
поняли. Мои предки были французами – лично я предпочитаю считать так. Хотя, и
не против итальянцев. Тоже благородная нация, только уж слишком суетная. А я люблю
размеренную жизнь. Но все же, признайтесь, как это приятно: понимать, что ты
потомок благородных кровей. Ни как пока не решу, что лучше: где ни будь в Риме,
или в Венеции, мой папуля прикрывал собой окна во Дворце Дожей. Или, скажем,
где - то в Провансе, Тоскане у благородного винодела. Хотя, как ни печально это
признавать, вполне вероятно, что первые занавеси рода Жалюзи были приверженцами
бедных людей. И закрывали их скудные жилища от придорожной пыли, служили
защитой от палящего, немилосердного солнца, укрывали от обрушивающегося на
местность шквала со Средиземного моря... Тем более! Служить столь благородным
целям! И суметь выбиться в занавеси уважаемых и почитаемых людей. Вы
посмотрите, весь мир завешан нами. Все офисы, квартиры. И лишь кое - где
остались неэкономичные пылесобиратели – шторы. Мужья – ночные, жены – тюль и
дети их – ламбрекены. И все их глупое семейство.
Я – вертикальные жалюзи. Вы это поняли. В
нашем роду все женские особи вертикальные, а мужские - горизонтальные. Кожа моя
белая, алебастровая с нежным, ненавязчивым узором. Фигура красивая,
пропорциональная, гибкая, стройная и у меня хороший рост – метр шестьдесят пять
сантиметров. Как у Мэрилин Монро. Только весом я, слава Богу, полегче – что -
то около трех килограмм. Да, и, кстати, я ревностная католичка. Не позволю, что
бы кто - то в моем присутствии рассуждал о православии. Тогда я знаете, что
сделаю? Я… Я… Я отцеплюсь от потолка и грохнусь на пол. Нет, не грохнусь,
конечно, а грациозно приземлюсь. Вот и поднимайте меня тогда, а я посмотрю. И
только попробуйте меня помять!
С точки
зрения моего изобретателя, меня стоит поворачивать как по часовой стрелке, так
и против. Когда меня поворачивают по часовой стрелке, я оказываюсь лицом, (да,
да! У меня тоже есть лицо, а точнее - оно тоже есть у вас) в комнату, гостиную
или холл, как называют это у меня на родине. Когда же наоборот – на улицу, на
главную улицу города, в котором я живу.
Сейчас
я смотрю на улицу. Печальное зрелище, я вам скажу. Куда как печальней того, что
творится за моей спиной. Ах, развернуться бы.… Сегодня отмечают удачную сделку,
а я вот, на тебе, смотрю на улицу. Там дождь, холодный и грустный. Но не
сокрушенно грустный, а знаете, как волк, у которого отняли добычу – зверски –
грустный.
Слышу
смех за спиной, музыку. Потом шаги по направлению ко мне. Слышу как этот кто -
то нараспев произносит:
-Жалюзи, жалюзи…
О! Он первый, кто произнес это правильно! И
вот, его рука, между прочим, довольно упитанная и с перстнями, так нежненько
проводит по моей спине. Потом берет за ручку и чуть-чуть разворачивает меня.
Ах, я стыдливо опускаю глаза, боюсь даже посмотреть на него. . М-ммммм….
Итальянские ботинки с такой тоненькой подошвой.… Обожаю изящные вещицы:
изящные, это те, которые не пригодны для использования. Но, все же, стоит его
разглядеть. О, какое очарование! Он итальянец! Мое женское сердце начинает
учащенно биться, и мне даже кажется, что я начинаю краснеть… "Жалюзи!",
одергиваю я себя. Так ведь нельзя. А он тем временем просто смотрит сквозь
меня, своими живыми карими глазками пронзает всю мою сущность, и наблюдает за
самоубийством капель. О, милый! Я готова всю жизнь висеть лишь для того, чтобы
ты иногда смотрел так, сквозь меня! Он невысок, мы будем прелестная пара,
довольно упитан, что тоже не маловажно, покрыт приятным средиземноморским
загаром. Чудо! И тут он своим низким, приятным голосом произнес:
- Прекрасная погода!
- Вы любите дождь?
Это, как я слышу по голосу,
владелец окна на котором я вишу: худой, в очках.
-Да, в такую погоду так
приятно побыть дома. А с нашей работой…
-Да… Вы правы. Никогда не
знаешь, когда вернешься домой…
-И вернешься ли…
А это
уже сынуля добавил. Он всегда что-то добавляет к отцовским изречениям, словно
пытаясь доказать, что он лучше и умнее. В очках вздохнул:
-Как всегда… В своем
амплуа… У вас будет прекрасная возможность наслаждаться дождем: сезон дождей
начнется в октябре, а уже в сентябре все формальности будут улажены и это гнездышко
будет ваше.
О! Он
покупает этот коттедж! О счастье, свалившееся на мои хрупкие плечи, как бы ты
не раздавило меня под своей тяжестью. Милый, родной… Мы будем рядом! Всегда,
вечно!
Тут его рука нащупала мою руку, и он развернул
меня лицом в комнату. Ах, он еще лучше, чем показался мне сначала. У него еще и
маленькая бородка. Ах, право, я покорена!
Целый
вечер я наблюдала за ним: за его цепким взглядом, провожающим хозяина, за
дивными аристократическими руками, держащими бокал вина, за коротенькими
ножками, которые он скрещивал у щиколоток, за его непринужденным жестом, когда
он поправлял свою прическу.
Постепенно гости стали расходиться. Ушел и
герой, разбивший все преграды к моему сердцу.
Вскоре,
я почувствовала, что в доме начинают собираться, готовится к переезду. Я же
молила об одном: только бы он прислал уборщицу, перед тем как въезжать сюда. А
то, мне стало казаться, что мой цвет уже не идеален, и я нуждаюсь в чистке. А
все из-за клубов пыли, поднятых во время сборов. Апчхи! Ну а появиться перед
любимым человеком в таком виде я, конечно, не хотела.
Слава
богу, уборщица пришла. Почистила меня, хотя я бы не сказала, что она была
особенно уважительна. Будто я обычная занавеска! Ну, зачтется ей!
А вот и он: с сигарой в
руках. Ненавижу, когда курят, но это же он. Ах, у него все так элегантно. Ах, я
влюблена, просто влюблена. Прошелся, огляделся. Постучал итальянским ботинком
по паркету, провел рукой по деревянным панелям на стенах. Ах, я ревную! Милый!
Женщина страшна в ревности! Тем более я, с таким темпераментом! Вот он и ко мне
идет. И перебирает все мои ребрышки, медленно покачивает из стороны в сторону и
вдруг, о ужас! Он тушит об мое тело сигарету…. О, эта боль…. Хотя, может это
смысл любви по-итальянски? В таком случае… Это прекрасно!
Посмотрев еще немного сквозь меня, он уходит.
Чтобы вернуться. Я это точно знаю. Он же любит меня! Но просто стесняется в
этом пока признаться! Ах, эта романтика!
Сентябрь, холодное утро. Но
я знаю: днем разогреет скупое солнце. Мне бы не помешал нежный загар, если я
окажусь итальянкой. А вдруг я француженка? Тогда у меня должна быть белая кожа.
А кто по национальности будут наши дети? Я, знаете ли, думаю итальянцы. Ну, это
после… Ах, хорошо ли я выспалась, нет ли где вмятин, трещин? Вроде все в полном
порядке. Надо бы сделать зарядку... Что это? О, это звук мотора. И непросто
мотора, а ЕГО мотора! Звук мотора его машины!
Вот
скрежет ключа…. Вот он повесил одежду на вешалку. Но... Он разговаривает с кем
– то… И этот кто-то женщина. И очень свободно разговаривает, между прочим! Вот
они входят в мою комнату. Он как всегда элегантен, а с ним… Нет это
невообразимо! Так одеться и войти в приличный дом! Красные волосы, белая кожа,
черная юбка, если это лоскуток можно так назвать, и еще один лоскуток, но уже
на бретельках. И остроносые туфли на высоченных каблуках. Ах, прощай, мой друг
Паркет! Эти остренькие каблучки издырявят тебя, и ты потеряешь весь свой лоск,
жаль! Ты был хорошим собеседником зимними вечерами.
Я вся насторожилась, почувствовав соперницу.
-Ну, как? Площадь очень
даже ничего…
-Да, но только я не
понимаю, кто оформлял этот дом? Он явно страдал от отсутствия вкуса и
элементарных знаний дизайна.
Слово
"элементарных" она произнесла, сильно выделяя, чуть ли не по слогам.
- Ну, что ж делать… Хозяин
тоже был без вкуса, видела бы ты мебель!
-Ну, мы все исправим! Для
начала, я просто предлагаю все снести. Оставить только капитальные стены. И
будем проектировать вне зависимости от чего-либо. Но для начала надо оставить
только стены
- Жанночка, ты права.
Знаешь, давай пройдемся по всему дому покритикуем немного. А? Это так приятно!
-Давай. Начнем с этой
комнаты: ОТВРАТИТЕЛЬНО!
-Ну, не так шустро!
Поэтапно. Как тебе это паркет?
-Это не паркет даже, а так!
Никакого паркета, хватит! Всюду плитка и ковровое покрытие.
-А вот эти панельки?
- Безвкусица, претензия на
дуб, но…. Вряд ли. Да и выполнены грубо!
- Совершенно с тобой
согласен, моя прекрасная! А оформление окон? Ты видела что – ни будь более
безобразное? Особенно эти жалюзи…
Ой, это
слово он произнес с неправильным ударением. Исковеркал мое имя. Хотя…может так
то оно лучше. В конце конов только он знает, как меня надо звать. А эта фурия!
Это она его подначивает, действует волнами, исходящими от нее… Мой милый…
- О, да! Никакого уюта. И,
ты знаешь, я читала, что рассеивание света через жалюзи плохо влияет на нервную
систему.
-Жанночка, знаешь…Люблю символические жесты.
С этими словами он подошел ко мне и взяв меня
за ноги резко дернул вниз… А---ааа! Любимый, как больно! Я не вытерплю….
Очнулась я, когда меня везли куда – то в
темном грузовике. Меня окружали старое тряпье, куски моего друга Паркета. Из
всех моих ран кровоточило. Я опять потеряла сознание. Когда же очнулась, то
почувствовала себя в сильных руках, несущих меня куда то. Потом мелькнул свет,
и меня, немного подкинув, выпустили из рук.
Я летела. Разделилась на части и летела.
Ветер шелестел моими одеждами. Я падала вниз, туда, где виднелись куски Паркета
и обломки вещей из моего дома. Я падала с обрыва. Красное заходящее солнце
пронзало все в этом безумном мире. И меня. И тебя, мой милый. Я подумала: скоро
я увижу своего любимого. Он ведь придет ко мне, правда?
|
