|
Во все века люди стремились к другой
жизни, ибо эта жизнь их никогда не устраивала. Сотни мудрецов говорили о другой
жизни, которая иногда открывается нам – в минуты любовного экстаза, творческого
озарения. Сотни монахов искали ее в скитах, в пустыне, ископляли себя, лишь бы
оторваться от этой жизни и заглянуть в другую, где можно ощутить благодать,
услышать Бога, увидеть что-то такое, что потрясет и перевернет душу. Все
религии говорят по сути об одном – о другой жизни и условиях перехода к ней. И
вся философия – о том же.
Все мы ищем другую жизнь, и пытаемся в
каких угодно необычных явлениях увидеть намек на нее, все более или менее
значимое представляется нам символами другой жизни, вечно нам кажется, что мы
уже сделали решительный шаг в направлении к ней, что мы не похожи на других,
что мы давно, чуть не с самого детства осознавали свою чуждость этому миру. И
нам хочется, чтобы кто-то свыше заметил эти усилия и поддержал нас, превратил
еле внятные намеки в явные свидетельства вашей избранности. Все мы – мудрецы,
философы, святые, художники и просто люди, хотя бы в чем-то неприкаянные в этом
мире – все кричим, стонем, стон стоит над всей землей: "Это я, Господи! Это я!"
Мы уже давно разорвали себя на внешнего
и внутреннего человека. Внешний ходит на работу, подлизывается к начальнику,
добивается каких-либо благ, но мы истово надеемся, что в нас живет еще другой,
внутренний человек – истинный, до которого мы всю жизнь пытаемся добраться, и
считаем, что почти никогда не бываем самими собой. "Ты всегда был у меня, -
писал Августин, обращаясь к Богу, - только я сам у себя никогда не был". Так мы
и ходим в разорванном состоянии, даже саму догадку о другой жизни, о другом
человеке, живущем в нас, понимая как исключительность, и восклицаем постоянно,
(но чаще всего, конечно, шепчем): Это я, Господи! Это я!
Поиски другой жизни и составляют самое
главное содержание человеческого существования, именно из этих усилий десятков
или сотен людей, живущих в каждую эпоху, и складывается тот духовный капитал,
которым живут потом люди, благодаря которому становятся возможны взлеты в
искусстве или политике. Дух народа вырастает из поисков его мудрецов и
юродивых. А когда ищущих другой жизни становится мало, все вокруг начинает
гнить, рушится и ломаться. Ничего не получается – ни покорение природы, ни
переустройство общества. А когда ищущих становится совсем мало, то весь капитал
уходит на поддержание следующего поколения ищущих и больше ни на что не
остается.
|
