|
Режиссер Нижегородского театра оперы и балета,
заслуженный артист России, лауреат Пушкинской премии Нижегородской области и
премии им. Собольщикова-Самарина, Отар Дадишкилиани
хорошо известен в России и за ее пределами. Он неизменно
бодр, иногда горяч и всегда доброжелателен. Пройдя непростую и удивительно
интересную жизнь, Отар Михайлович с удовольствием делится своими
воспоминаниями.
Детство
Дело в том, что корней, связанных с театром, по
родительской линии у меня не было. Кроме того, что у меня отец хорошо танцевал.
Когда мне было 6 лет, я уже участвовал в олимпиаде и получил 1-ю премию –
детскую библиотеку. В то время это был богатейший подарок. Написали в газете,
что юный октябрёнок Отар Дадишкилиани получил премию
за исполнение кавказских танцев.
Помню, в 4
классе - мне было лет 11 - меня вызывают к доске. А с математикой у меня дружба
скверная. Я любил литературу, историю, как ни странно ботанику, химию – вот
такие предметы, а математику совсем не любил. Учитель мне тогда и говорит: «Ну,
понятно, он ведь танцор, ему надо танцевать, а не в математику углубляться. Ну
ладно, давай, отвечай хотя бы на тройку»…
Но зато я еще мальчишкой приобщился к книгам.
Помимо Пушкина и Лермонтова, которых очень любил, увлекался Шекспиром. Семья
была читающая. В то время, как и многие, мы жили в довольно стеснённых
обстоятельствах. Но у нас, к счастью, была небольшая светлая комната, в которой
жили мои родители и я, а в другой - сёстры моей матери - мои тёти... Я очень
любил играть на подоконнике: расставлял книги, делая из них кулисы, а на спички
наклеивал нарисованные лица рыцарей, дам, и двигал ими. Это были, наверное, мои
первые режиссерские опыты.
Перед войной я уже занимался в балетной студии
города Ставрополя, которую вёл бывший солист балета. Он армянин, поэтому упор
делал, в основном, на кавказские танцы. В то время был очень популярен танец с
кинжалами: два находятся по бокам, один в зубах и ещё два в руках - всего пять
кинжалов. Вот ты танцуешь и сначала бросаешь один кинжал так, чтобы он
воткнулся в пол сцены, затем второй, потом из губ летел третий, и потом еще два
вытаскивались из ножен, и уже с ними продолжался танец. Правда, один раз все
закончилось печально. На мне ведь ещё была надета черкеска с длинными полами.
Однажды один кинжал зацепился за подол черкески, и я воткнул его себе в ногу.
Несмотря на кровь, продолжал танцевать. Когда ушёл за кулисы, оказалось, что
все брюки пропитаны кровью. Все сразу начали кричать: «Вай,
вай, что он делает?..» и давай забинтовывать мне
рану...
На Кавказе -
в Дагестане, Осетии, Кабарде, Азербайджане - до сих
пор распространён танец на пальцах. На ноги обуваются ичиги - это такие лёгкие
сапоги, они мягкие, полностью из тонкой шкурки, натягиваются на пальцы
(подкладывается немного ваты). Мужчина, танцуя на пальцах, должен уметь делать
невероятные трюки. Позднее мы стали заниматься классическим танцем, и лезгинка
постепенно ушла на второй план. Ну а потом война.
Война
Я, чтобы
пойти добровольцем на фронт, прибавил себе два года. Я рождения 1925 года, а
написал 1923-го и меня, таким образом, взяли. Когда политуправление армии
узнало, что я танцую, они меня, конечно, тут же отправили с передовой в штаб.
Там была фронтовая концертная бригада из 8-10 человек, задача которой была в
том, чтобы обслуживать именно передовую. Поэтому было много серьёзных случаев,
связанных и с бомбёжками, и обстрелом. Один раз по нам открыли миномётный
огонь... Немцы думали, что какая-то часть движется, скапливается резерв, а это шла
наша группа, нас было человек 12, да еще политработники, которые нас
сопровождали. Немцы открыли огонь, наше счастье, что мы оказались в мёртвой
полосе и по-пластунски, на животе, уползли и спрятались в окопах. Были
бомбёжки, контузия небольшая, но серьёзных ранений, слава Богу, не было.
Учёба
После войны
я вернулся к артистической жизни, был солистом в ансамбле, потом в театре.
Танцевал характерные танцы: украинские, венгерские, польские и другие.
Работая в театре, я решил, что нужно продлить
учёбу, получить высшее образование. И поэтому в 50-м году я поступил в ГИТИС
имени Луначарского на балетмейстерское отделение. Классику у нас вел Тарасов -
это известный, в прошлом, премьер балета Большого театра. Кстати, он педагог
Васильева, Лавровского, многих других танцовщиков. Это очень интересная
личность. Характерный танец вела Ткаченко, она написала книгу, по которой и
сейчас учатся. То есть, мне повезло. Наш курс на балетмейстерском отделении,
которым руководил профессор Анатолий Васильевич Шатин,
был экспериментальным. Из нас готовили балетмейстеров-режиссёров. Специальность
вёл Раппопорт - ведущий режиссёр Вахтанговского
театра. Среди балетмейстеров был Захаров - народный артист СССР, лауреат,
по-моему, 5 Сталинских премий. Кстати, балетный акт в опере «Иван Сусанин» у
нас до сих пор идёт с его хореографией. Одним словом, когорта педагогов была
очень мощная. Получил я диплом с отличием. Более того, я был сталинский
стипендиат. В то время сталинская стипендия была восемьсот с чем-то рублей –
двое больше, чем зарплата в театрах.
Начало пути
В качестве
дипломной работы я решил поставить балет «Маскарад» на музыку ученика
А.Хачатуряна - Лапутина, сам написал либретто. В то
время получить добро на такую работу было непросто. Во-первых, очень серьёзная
цензура, во-вторых, обязательно нужна была рекомендация авторитетных людей. Так
получилось, и это просто судьба, что консультантом у меня был Ираклий
Андроников. Ему дали моё либретто на рецензию. При встрече он сказал так:
«Знаете, мне кажется, что это осуществимо и вполне возможно в балете». Итак, со
мной заключили договор и предоставили мне - молодому, зелёному - сцену
Новосибирского академического большого театра. Это колоссальное здание. Сцена –
как площадь. Когда ставили оперу «Севастопольцы» - я
видел этот спектакль, так там танки шли по сцене. У меня была возможность встретиться
с первоклассной труппой – в ней, в основном, были воспитанники Ленинградского
хореографического училища, училища Московского Большого театра. Труппа была
очень сильная, и балет «Маскарад» прошёл блестяще. Спектакль пошёл по сценам
СССР: Театр им.Станиславского в Москве, Театр им.Кирова в Ленинграде. Там,
кстати, Арбениным был Сергеев, Дудинская была
баронессой Штраль, Шелест танцевала Нину - имена
легендарные. Помимо Новосибирска, балет был поставлен мною на сцене
Челябинского театра.
Это был мой
первый серьёзный опус, большая постановка. После этого мне была предоставлена
возможность выбора одного из театров России - любого, в котором я мог бы
возглавить труппу балета. Моя постановка «Каменного цветка» Прокофьева прошла в
четырёх театрах. «Ромео и Джульетту» я ставил здесь в Горьком.
И вот,
наконец, Челябинский театр. В то время главным дирижёром был народный артист
СССР Исидор Зак, который предложил поставить оперу
«Золотой петушок». Это был мой первый оперный режиссёрский дебют. Спектакль
решили показать в Москве на сцене Театра Станиславского.
О профессии
Поговорим об
особенностях оперной и балетной режиссуры.
Что касается
музыки, то, конечно, искусство оперы более широко и фундаментально. Безусловно,
это мощные композиторы - Моцарт, Верди, Пуччини,
Россини, Глинка, Мусоргский, Чайковский и другие. Задача режиссёра оперного
спектакля – как можно полнее раскрыть заложенный композитором замысел,
выразительно и верно представить сюжет, характеристики героев, современность
выбранной темы. Каждый раз оперный режиссёр ищет свой срез, своё видение
известного материала. Хотя я сторонник того, чтобы с уважением относиться к
замыслу автора, не нарушать партитуру сочинения.
В балете всё
по-другому: есть музыка, но нет текста, текст создаётся балетмейстером.
Спектакль начинается с чистого листа, и здесь автор - хореограф.
Интересно и
в опере, и в балете. Но есть вот какой нюанс: я считаю, что оперной режиссуре
часто недостаёт пластики, движения, энергии, некоторые спектакли слишком
статичны, и эта статика убивает все впечатление. Когда выходит вокалист, стоит
на одном месте и поёт, глядя в зал, - это очень плохо. Поэтому я старался в
таких спектаклях, как «Кармен» - моя первая оперная
постановка на сцене Нижегородского театра - сделать доминирующим экспрессивно-динамическое
начало.
Оперная
режиссура мне интересна именно тем, что здесь есть возможность применить мою
основную профессию балетмейстера с тем, чтобы спектакль был насыщен движениями.
То же самое я стремился сделать в «Пиковой даме» Чайковского, «Дон Жуане»
Моцарта. Кстати, «Дон Жуана» я ставил в Минске, будучи там главным режиссёром
театра. Это невероятное произведение. Я постарался найти такое решение, чтобы
зритель не осуждал главного героя, а понял подоплеку его действий. В поисках
красоты и любви, Дон Жуан увлекается женщинами и охладевает к ним, но все равно
вызывает симпатию и сочувствие. Я заканчивал свою постановку появлением Дон
Жуана - он бессмертен, его история стала вечным литературным и театральным
сюжетом.
Иногда
мизансцену можно увидеть во сне. Часто сами артисты вдохновляют на решение той
или иной сцены. Кстати, часто режиссёры, особенно когда повторяют свой
спектакль в разных театрах, ставят актёров в положение марионеток: здесь ты
сюда пойдёшь, здесь туда, здесь ты ляжешь, здесь ты упадёшь... Это совсем не
интересно. Интересней, конечно, искать новые пути.
О планах
Вот я сейчас
готовлю себя к постановке балета «Пер Гюнт». Балет,
как таковой, не существует, есть музыка Грига. Несколько хореографов в своё
время обращались к этой теме. Лопухов в 20-х годах делал балет «Ледяная дева».
Я ставил в Минске балет на этот сюжет с необходимыми в то время большими
народными картинами. В Горьком, кажется, в 60-е годы был в репертуаре балет
«Пер Гюнт». И вот готовится новая версия.
Как вы
знаете, Григ написал своё произведение по драматической поэме Генрика Ибсена «Пер Гюнт», но они
по-разному мыслят: Ибсен сосредоточен на философских проблемах, а у Грига на
первом плане - эмоции, любовь, страсть. Я хочу соединить эти два начала -
драматизм переживаний и философское осмысление человеческой жизни.
Это задача
сложная. Но я надеюсь на труппу, в ней есть ребята хорошие, особенно интересна
мужская половина. А женский балет - он полностью отвечает всем необходимым
требованиям, потому что здесь очень яркие партии: Сольвейг,
Анитра, Ингрид, Дорская Дева - целый «букет» чудесных, многогранных
образов.
Я потихоньку
себя готовлю, слушаю музыку, фантазирую, даже сновидения приходят на эту тему.
Не удивительно, потому что мозг насыщается образами, и невольно разные
подсказки всплывают даже по наитию.
Это будет
скорее модерн. Язык классического танца, но видоизмененный – в пластике,
динамике, экспрессии.
Мы сейчас
активно работаем с художником Евгением Спекторовым. У
нас уже был опыт общей работы - «Иван Сусанин» - получилось довольно интересно,
убедительно. Он сейчас нашёл решение балета «Пер Гюнт»,
мне нравятся и костюмы, и оформление. Очень важен свет; думаю, что результат
будет убедительным.
О любимом спектакле
Если в опере
для меня очень дороги были «Хованщина», «Пиковая
дама» и «Дон Жуан», то в балете это «Маскарад» и «Спартак», ну и «Ромео и
Джульетта» Прокофьева. Но самый любимый – это, конечно, «Спартак». Я впервые
поставил этот балет сначала в Минске, потом в Хельсинки, в Братиславе. Надо
сказать, чрезвычайно сложный спектакль, к тому же очень масштабный.. Мне
повезло, что я имел возможность работать с автором - Арамом
Хачатуряном, мы с ним подружились. «Спартак» был тот балет, который меня сразу
очень взволновал. Может быть, ещё в силу характера: я довольно эмоциональный
человек, темпераментный, а уж Арам Ильич - просто буря, «взрыв». Мне он не
разрешал почти никаких купюр, и говорил: «Для меня каждая нота - это всё!».
До меня Игорь Моисеев ставил балет в Большом театре, это была пантомима; в Ленинграде
поставил балет Якобсон - интереснейший хореограф - там получился и танец, и
пантомима. Кстати, балет «Спартак» я поставил раньше Григоровича, и он видел
мой балет в Баку. У него балет был очень интересный. А какие исполнители!
Максимова, Васильев, Лиепа...
Я пошёл
путём классического танца, хотя использовал один из приемов пантомимы - скульптурность всех хореографических композиций. Кстати,
когда я здесь ставил этот балет, Валерий Миклин -
сейчас руководитель балетной труппы - был Спартаком. Хорошая, интересная
партия, он в ней был весьма выразителен.
Да, театр
полностью забирает и силы, и время... А отдых? Я люблю поехать на Кавказ,
всё-таки родина. Каждый год мы с женой садимся в поезд и с удовольствием туда
едем!
Отар Михайлович – человек, живущий яркой,
интересной и насыщенной жизнью. Позади немало свершений, впереди - много
увлекательных планов. Ещё столько всего не рассказано… Надеюсь, продолжение
следует!
арт-журналист II курса ФДО ННГК
Наталья Рыжакова
|
