|
Вот,
совсем недавно закончилась программа, по которой русские студенты, проживая на
совместной жилплощади с немецкими, обучали их русскому языку и культуре в самой
что ни на есть русской среде. Метод соленого огурца, так сказать. Иностранцы
попадали в рассол и становились солеными. Все как один. И это просаливание
сопряжено было со многими смешными и не очень ситуациями. Вот некоторые из них.
Распространено
мнение, что бедные иностранцы, попадая в русскую среду, начинают тихо
спиваться. И мы, русские, тому виной. Ну, я по чистоте душевной решила, что
крепче пива ничего им предлагать не буду – зачем же нацию позорить. По
программе мы дружной толпой отправлялись на турбазу, на свежий воздух. Вечером
подавали самое русское угощение – шашлыки, уху и пиво. Откуда водка взялась –
не помню. Небольшой кучкой мы разместились на травке, остальные восседали за
длинными столами. Вскоре на травке пиво закончилось, и я отправилась к столам
за пополнением. Подхожу, беру пару бутылок, пытаюсь уйти, но меня хватают за
руку. Я в пьяном недоумении оборачиваюсь и сталкиваюсь с немецким взглядом
одного из консультантов. Я по-немецки плохо понимаю, так что он мне по-русски:
"Пей!" Я говорю: "Это что?" А он: "Водка с соком". Я киваю: "А-а, отвертка. Это
можно". Он начинает искать блокнот, что бы, вероятно, записать неизвестное
понятие, но не находит. Просит, чтобы на следующий день напомнила, когда
трезвый будет. Я, конечно, соглашаюсь. Смотрю в стакан, а там прозрачная такая
жидкость, если и есть сок, то капля. Меня охватывают сомнения в объективном
анализе содержимого стакана немцем. А он – пей, пей, ты же русская. Я объяснять
не стала, что русских в России нет, только помеси. Говорю – не выпью я это. Я
водку вообще не пью. Он настаивает – пьешь! Смотри, говорит, как делать надо, и
залпом такой же стакан, не закусывая. Я набралась духу, точнее выдохнула, и…
Задохнулась. Чистейшая водка, до краев! У меня даже глаза из орбит начали
выскакивать, но я их поймала. И что выдумаете? Он скривил губы и отметил: "Ты
не русская. Пить не умеешь". Я кисло улыбнулась и на согнутых ногах вернулась
на траву, где меня поймали под руки. Вот так, проверку на национальность я не
выдержала.
Из
той же оперы: моя соседка по комнате, Верена, имела очень общительный характер
и просто жить не могла без компании. Мы с соседней комнатой - люди периодически
спокойные - посудку моем, ужин готовим, подушки взбиваем. А ее нет. Гуляет на
нижних этажах. Мне, конечно, за ней следить положено, но не по силам – это же
придется с ней каждый день спускаться на восьмой этаж нашего общежития и не
иметь сил подняться наверх около двух ночи. Так что отпустила я ее на волю –
пусть гуляет. Так вот, мы уже спать собираемся – очередь в душ. Влетает Верена.
Именно влетает, а ни что иное. Кричит: "Люди! Люди! Люди не летают! Люди! Люди!.."
Раскидывает руки и влетает в душ, в тот, в который очередь. Выталкивает от туда
какую-то стирающую полотенце девушку и запирается. Мы плечами пожали и решили
не приставать к буйным товарищам. Через некоторое время мычащие звуки в душе
превращаются в душераздирающий крик: "Я не могу выйти!" Мы ей: "Закончи
сначала, а потом выходи, раз не можешь". Кажется, мы ее не так поняли. Дверь
начала характерно сотрясаться, а ручка запрыгала вверх-вниз. У всех внутри ужин
похолодел. Некоторые детали нашего проживания в общежитии – номера люкс, каждый
замок стоит огромных по студенческим меркам денег, а ответственность целиком и
полностью возложена на ответственных нас, то есть русских. Тем временем дверь
просто выскакивает из косяка. Мы ей кричим: " Подожди немного, сейчас
что-нибудь придумаем!" Заставь пьяного немца ждать. Начинает собираться толпа.
Я ей: "Поверни щеколду вверх", понимаю, что слова "щеколда она не знает.
Оказалось, что наши русские тоже этого слова по-немецки воспроизвести не могут.
Кто-то добрый перевел ей как "замок". За дверью воцарилась тишина – наверное,
она пыталась понять, как можно повернуть замок. Потом посыпался поток немецких
ругательств, трудно, надо сказать, переводимых. Как мы ее от туда извлекли,
вошло в историю. Верена вышла с глазами по рубль двадцать одной монетой, руки
трясутся, смотрит на нас, сострадающих, косо. Сказала что-то вроде "русские
туалеты" и вновь раскинула руки – на пороге комнаты ее ждал Кристиан. И снова:
"Люди не летают, люди, люди!"
Соседняя
комната в лице Люды пожала плечами: "Люди не летают, а она летает. Странно".
Это так же странно, как русские туалеты не предназначены для летающих
иностранцев.
После
очередного ночного похода по веселеньким местам нашего города, поспав 2 часа,
отправились мы с немцами на занятия в Универ. Дело в том, что каждый день мы
занимались с немецкими преподавателями, а друзья импортные – с русскими. Я в
тот день плохо помнила, какие у нас сегодня занятия и где. На паре я держалась
за голову и пыталась вникнуть в поток немецкой речи, стучащий мне по вискам.
Иногда, когда очередь говорить доходила до меня, я поднимала прикрытые глаза и
заявляла коронное – Ich verstehe nicht. В конце концов ко мне подошел преподаватель-немец и
спрашивает что-то вроде: " Что с вами?", но я не уверена, догадываюсь языковым
чутьем. А ответить не могу. Вот по-английски помню, как сказать "головная
боль", а по-немецки – нет. Помню, что голова – "Kopf",
ну и говорю ей – "типа Копф, понимаете?" Препод делает понимающее лицо,
повторяет: "А-а-а, Kopf!" Затем
следует тирада, из которой я улавливаю одно знакомое слово – Rocco. Все немцы закивали и дружно проякяли: "Ya, ya"! какие они понятливые!
Надеюсь,
вы не подумали, что все истории с милями друзьями из Германии происходили в
нетрезвом виде. Нет, нет и еще раз нет! Вот например: ждали мы как-то Сильвию с
восьмого этажа. Не могу сказать, была ил она пьяная, поэтому будем считать это
трезвой историей. Я ее не дождалась, заснула. Люда, кажется, тоже. Утром она
мне рассказывает: "Приходит Силька, шумит что-то, дверьми хлопает, посудой
гремит. Времени часа три ночи. Я делаю вид, что сплю. А она, кажется, пошла
пельмени варить. Возвращается и… наклоняется надо мной низко-низко. Я не
выдержала и глаза открыла от страха, что она со мной делать собирается. Вижу –
лицо надо мной висит и очень внимательно на меня смотрит. Я ее дрожащим голосом
спрашиваю на ломаном немецком – что случилось. Она мне страшным голосом
ПО-РУССКИ заявляет – Укройся! И одеялом накрывает с головой. Подтыкает со всех
сторон, включает свет и провозглашает – Я сейчас комаров бить буду! Мне страшно
становится, я под одеялом лежу, жду, чем это кончится. А в комнате грохот, по
столу кто-то ходит, посуда звенит. Силька переместилась на мою кровать, прыгала
на ней, по мне ходила и по стенам руками шлепала. Несколько раз чуть на голову
не наступила. Наконец свет был выключен, тишина". Люда осторожно спрашивает как
успехи. Ответ: "Троих убила". История про немцев-убийц окончена.
Как
то раз приходит Сильвия очень рано утром – мы еще спали. Свет тактично не включает
– немцы вежливые люди. Села на кровать, тихо ругается, чуть не плачет. Люда
злым голосом интересуется, что опять стряслось. Силька ей по-немецки
втолковывает, что что-то потеряла. Люда спрашивает что именно. Я немного
понимаю, о чем они и сонно советую поискать утром. Силька говорит, что ей
сейчас надо. И что ей понадобилось в четыре утра. Мы ей: " Спи уже!" Она
настаивает. Тогда разрешаем ей включить свет. Детали – дверь посередине стены,
с одной стороны тумбочка, с другой – выключатель и розетка чуть ниже. Силька
направляется к двери – грохот, мат. Я комментирую – тумбочка. Она идет в другую
сторону, шлепает рукой по стене. Мы слышим обиженный возглас: " Но здесь только
розетка. Нет включателя… выключателя… Как правильно?" Люда уже кричит – выше! Я
представляю себе удивленное лицо немки – у нас же не европейского стандарта
выключатели. Они у нас высоко. Свет включается, и Сильвия гордо выдает фразу:
"Нашла!" Мы уже догадались, как ни странно. Кстати, она искала носок…
Перед
отправлением на экскурсию по другим города на Волге на стене общежития висело
объявление на родном немецком языке. Содержание такое – "Любимые студенты! В
ночь с такого-то на такое культурных мероприятий и экскурсий по городу просим
не планировать. Отправляемся рано".
В
честь приезда немцев в Универе в туалетах появилась туалетная бумага и
полотенца. А так же надписи на дверках кабинок – перевод близко к тексту –
"Туалетную бумагу просим в унитаз не бросать, иначе в скором времени он
перестанет существовать!" Ух ты, я даже в стихах перевела…
Кстати,
Сильвия потом взяла фотоаппарат и пошла в туалет. На мое удивленное "зачем" она
пояснила: " У нас таких унитазов нет. Даже на вокзалах". Думаю, без
комментариев.
Однажды
на балконе я пыталась объяснить Сильке что такое глагол совершенного вида
прошедшего времени в русском языке, и в пример привела фразу: "Ich habe done".
Встречаюсь в огромными глазами и поправляюсь: "То есть, это как Ich have done". Мы
задумчиво помолчали, и я спросила, как будет "я" по-английски?
На
том же самом балконе стоим мы с немкой и портим легкие. Она задает ужасный
вопрос – где пепельница. Я с сомнением смотрю вниз, туда же смотрит немецкий
друг. Под нами девять этажей спустя стоят два мусорных бака, а вокруг них -
горы всякой всячины. Она улыбается и говорит, показывая вниз: "Большая
пепельница, да?" У немцев через две недели проснулся чисто русский саркастичный
юмор.
Наше
проживание и обучение с иностранными или просто странными друзьями закончилось
слезами и объятиями. Жаль, мы их больше не увидим никогда. У на с проснулось
такое национальное сознание и интернациональная дружба, которую программа не
предусмотрела.
Diploid специально для СГ
|
