|
Нагиса Осима, отец японской "новой волны", всегда был
разрушителем табу - от политических до порнографических. Его "Империя
страсти" стала первой философской картиной о сексе. Ее до сих пор
показывают в Японии с купюрами.
В данном случае запрет гомосексуализма
распространяется исключительно на проявление личных мотивов, страсти,
табуированных закрытым обществом с отработанным кодексом поведения. Иметь
близкие отношения можно с кем угодно, но любить, страдать, принимать личное
участие в судьбе возлюбленного запрещается. Отшлифованная веками система
рушится с появлением новичка - юноши немыслимой красоты и доблести. Став
объектом желания своих соратников, он разбивает каноны идеального мужского
сообщества и едва не сбивает с духовного пути главного героя-супермена в
исполнении Такеши Китано.
Действие картины происходит в 1865 году и относится к
историческому моменту отказа Японии от существования в рамках закрытого
самурайского острова и вхождению в мировую цивилизацию. Фильм снят по роману Риотаро Сибы, которого называют
японским Александром Дюма, и представляет собой сплав "наивного"
классического кино и современной психоделики. Это
настоящий шедевр изобразительного мастерства (оператор Тойомиси
Курита, снимавший фильмы Роберта Олтмана)
и музыкального решения (композитор Ричи Сакамото, игравший у Осимы в паре с Дэвидом Боуи в
фильме "Счастливого Рождества, мистер Лоуренс"). Это триумф Осимы, который заработал инсульт, едва начав эту работу, и
все же завершил ее, руководя съемками из инвалидного кресла.
- Почему вашей новой картины пришлось ждать
четырнадцать лет?
- Предыдущая, если вы помните, называлась "Макс,
моя любовь". После нее я задумал сделать фильм в Голливуде - о некогда
имевшей место встрече Рудольфо Валентино
и Сессу Хайякавы,
знаменитого японского актера. Но проект "Голливудский дзен"
развалился по финансовым обстоятельствам. Удрученный, я вернулся в Японию. Моя
жена, она же мой постоянный продюсер Акико Койама, порекомендовала мне экранизировать книгу
"Табу" Риотаро Сибы.
Он знаменит в Японии, но больше не этим романом, а другими своими книгами. Я
начал работать - и тут меня свалил инсульт. Только через три года я вернулся к
этому замыслу.
- Как вы нашли Рюхеи Мацуду на роль Кано?
- Это было самое трудное, поскольку юный самурай Кано воплощает в фильме абсолютные понятия - красоту и
смерть. Если бы он не выглядел магически, фильм бы не получился: никто бы не
поверил, что этот юноша свел с ума множество опытных мужчин. Еще до инсульта я
не смог выбрать исполнителя главной роли среди двух тысяч претендентов. Потом
мне рассказали о сыне одного актера, я встретился с ним и утвердил на роль.
- Откуда в самурайском фильме появился
гомосексуальный аспект?
- Этот аспект, в открытом или скрытом виде, всегда
существует в замкнутом обществе мужчин-воинов. Об этом просто не принято было
говорить. Но теперь японское общество созрело для этого.
- В прежних фильмах вы не ждали, когда общество
созреет, а сами ломали табу - вспомним "Обнаженную юность" или
"Империю чувств"...
- В моем возрасте нет нужды бежать вперед и искать
скандалов. Если говорить о политике, она никого сегодня в Японии больше не
возбуждает, а "Империя чувств" до сих пор считается скандальной. Мне
это безразлично. Я делал "Табу" как классический фильм, пускай и с
необычной темой.
- Можно ли считать этот фильм историческим?
Я не делю свои фильмы на исторические и современные.
"Табу" - исторический фильм в том смысле, что его герои реально
существовали. Они были даже не самураи, а бойцы своего рода полиции, которая
защищала интересы клана Шогунов. После событий,
изложенных в романе и фильме, в Японии была восстановлена абсолютная монархия.
Это было начало конца самурайской эпохи и трех столетий замкнутости Японии,
отгороженной от остального мира.
Коммерсантъ.
| 
