|  |  | |
Хочу бессмертия родным,
Друзьям, любимым, дорогим.
Хочу каминного огня,
И... чтобы помнили меня
| Больших дорог незыблем путь,
Убогих лет не зыблем страх.
Ты человеком в людях будь
И "матом" бей при слове "шах".
| На мне, как на кошке, всё заживает,
А раны мои – просто раны души,
Но только – о Боже! – как больно бывает,
Когда они вдруг кровоточат в тиши.
|
Слабая до беспомощности,
Вся будто насквозь остывшая,
Шагаю по чьей-то молодости,
От жизни такой отвыкшая.
| Холод и избивающий дождь.
Мокрые листья липнут к сапогам
Чего ты пока еще ждешь?
Что в будущем? Нет ничего там…
| Сегодня лопнула струна,
Струна душевного терпенья.
Куда летишь моя страна?
И где найдешь своё спасенье?
|
Что мы собираемся оставить нашим потомкам, даже если эти потомки совершенно на нас не похожи? Если наши деньги завтра превратятся в прах. Если мы не сможем вывезти наших детей и внуков из задыхающейся в экологическом дисбалансе страны в другую, чистую страну по той причине, что такой страны больше нет. Если нам некуда будет отступать. Нам. Организмам, паразитирующим на гибнущих планетах…
|
|
Яркий свет. Откуда? Раньше было только что-то теплое и мягкое рядом и попискивание таких же маленьких клубочков. А сейчас так ярко. Котенок зажмурился, но любопытство все же пересилило, и он вновь открыл глаза. Что-то огромное появилось перед ним, и малыш от неожиданности прижался к холодному полу. Но что-то большое открыло рот и начало его облизывать, по запаху котенок узнал мать... ... Пришёл бы он чуть раньше... Нет, это всё-таки странно. Вдруг, совершенно внезапно, словно водой холодной облили, понимаешь - нет, я его не люблю, чувствуешь себя свободно, словно огромный бумажный змей, отпущенный детской рукой в необъятное небо, только ветру подвластен, больше никому. А потом, падаешь на ветки, когда ветер утихнет. И новое чувство совсем скоро поднимает тебя... и ты опять оказываешься привязанным, в плотно сжатой руке, и не можешь полететь туда, куда хочешь - приходится слушаться.
|
| |
|  |
