Интервью с родоначальником
ирландской музыки в России, руководителем групп «Воинство сидов»
и «Clann lir» Юрием Андрейчуком.
Helen: Юрий, твой творческий путь – это не только музыка. Это самореализация
во многих вещах. Расскажи о своих увлечениях.
Юрий: На самом деле, я не
знаю, что является профессией, а что увлечением. А за то время, что я занимаюсь
музыкой, я овладел другой профессией.
Helen: Какой профессией? Она связана с музыкой?
Юрий: Нет, я закончил
институт. Я преподаватель и переводчик польского языка. Соответственно, после
того, как я закончил институт, мне не нашлось места на кафедре. Мне пришлось
овладеть новой профессией. Я работаю начальником отдела кадров консультационной
фирмы. Я занимаюсь музыкой, переводами, я не могу понять, где тут хобби, а где
профессия. Их три.
Helen: В какой из них ты более всего находишь самореализацию? Расскажи о
твоих занятиях ирландским языком. Я знаю, что ты владеешь им в совершенстве и
даже его преподаешь.
Юрий: Да, у меня есть
ученики. Я считаю ирландский язык очень живым, и то, что я им занимаюсь,
призвано показать, что этот язык не искусственное наследие древности, это живой
язык. Конечно, с замечательной литературой, драматургией, но разговаривают на
нем только те, кто его знает в совершенстве. Ирландия – страна двуязычная, там
в ходу ирландский и английский, ирландский – это язык сельской местности, на
нем разговаривают простые труженики. И чем больше человек занимается ирландской
культурой, тем больше он узнает ирландский язык. И в Ирландии это показатель,
насколько человек знает свою культуру, свои корни.
Я преподаю ирландский частным порядком. Язык
сложный, курс – 2 года. Я помог овладеть им чуть более десяти людям, а
занималось им, конечно, больше. И мне за них, за тех, кого я обучил, не стыдно,
это – штучный товар. Им, конечно, трудно найти себе применение. Но они много
чего могут найти и прочитать, перевести и понять. Вот Анна Лукашина
уже в 15 лет переводит стихи, сказки, перевела сборник нескольких философских
рассказов, причем очень хорошо перевела. Все это можно увидеть на Irish.ru. Это не просто экзотический язык,
это вполне реально живой язык, но это – более окольный, чем ирландская музыка,
путь обращения к корням. Более легкий путь – это песни, танцы, сказки, они не
менялись. А язык это только фиксирует.
Helen: Вы – это самая известная на сегодняшний день российская группа,
исполняющая ирландскую музыку. Как началось твое увлечение Ирландией и
кельтами? Что в этой культуре оказалось созвучным твоей душе?
Юрий: Я воспринимаю эту
культуру как нечто целое, мне созвучно в ней абсолютно все. Я воспринимаю ее
как широкое море, где скалы, рыба, водоросли существуют вместе и одновременно.
Язык, музыка, танцы, - все это часть единого целого.
Я русский человек и даже
русский националист. Ирландцы очень похожи на русских по стилю жизни. И войны,
и голод, и гнет власти со всех сторон окружали их. Но они сохранили свой мир и
приумножили его, а мы не сумели, мы потеряли свою культуру. В любой культуре
есть содержание и есть форма. Ритмы и мысли – это содержание, а форма – это те интрументы, та манера исполнения, язык, на котором об этом
поется. И отличие нас от ирландцев в том, что когда власть их прижала войнами и
голодом, то они весь свой креатив, все свои силы
направили на поддержание культуры. Всю свою энергию они направили на сохранение
культуры. У них каждая новая форма не отменяет предыдущую, а у нас каждая
следующая форма предыдущую отменяет. Например, русские и ирландские танцы
произошли из французских кадрилей, они пришли к нам и к ним одновременно в начале
19 века. Эти деревенские танцы исполнялись и в России, и в Ирландии под
двухрядную гармошку, а баллады пелись под гитару. И в итоге у ирландцев
сохранилось все: и деревенские танцы, и все виды кадрилей, и поселковая
французская игра на гармошке, и баллады, и народ это воспринимает едино. У нас
же каждая новая форма губила предыдущую: от городского романса и баллады
остались только блатные песни. И большевики, социальные формации здесь ни при
чем. Я вижу трагедию в другом: у нас народ при переходе из деревни в город, при
смене профессии своей культурой не дорожил, он ее терял, потому что наш уход от
гнета был направлен не на поддержание собственной культуры, а именно в сам
уход: в Сибирь, на Аляску, куда угодно, лишь бы тебя не достали. А у ирландцев
– эскапизм внутренний, а культура поддерживалась поколениями.
Людей, родившихся в 40-е
годы, принято называть «шестидесятниками». Я обожаю ирландских шестидесятников
и ненавижу наших. Ирландские шестидесятники сделали все, чтобы донести
поселковую культуру в город, она не потерялась, вписалась даже в шоу-бизнес.
Наши либералы были ориентированы на дыру в собственном кармане: они
противостояли и разрушали память поколений. Они разрушили культуру. Любые
диссиденты – это разрушение. Это и дало себя знать в 90-х. И наша культура на
грани вымирания. Я счастлив, что есть люди, занимающиеся русским фолклором, но у них нет денег. Для меня важно, чтобы люди,
слушающие нас, осознали похожесть и близость наших культур, чтобы человек вынес
на примере ирландцев, как нужно относиться к собственной культуре, как ее нужно
сохранять. Сохранение своей культуры – вот, чему мы должны учиться у них.
Helen: Как музыка оживляет твое восприятие жизни?
Юрий: Музыка – она живая!
Акценты, которые делают инструменты, мелодии, это как речка переливается, как
ветер шумит…Классическую или рок-музыку можно записать нотами и воспроизвести.
И народную можно, но от манеры исполнения, от настроения музыканта, от
длительности нот будет зависеть, как человек ее сыграет и воспримет. Поэтому
музыка – это не увлечение. Это – сама жизнь, это возвращение
в саму жизнь.
Что волнует меня?..
Современный городской человек думает по-другому, чем деревенский. А эта музыка
вышла из деревни. И музыкантам, танцорам, певцам была всегда свойственна
непрерывность: это как дерево растет, как речка течет… Монотонность и
непрерывность темпа, благожелательность к людям, ибо мы все живем в этом потоке
жизни… В том была гордость за сам процесс жизни!
Городской человек этого лишен начисто, потому он и играет музыку рваными кусками.
Он агрессивен, он одержим сиюминутным успехом, лишен непрерывности, у него нет
гордости за свое осознание, за то, что он живет.
Он не гордый за жизнь, он – мелочный. Очень полезно городскому человеку играть
ирландскую музыку, это его лечит, это возвращает его к нормальному протеканию
жизни.
Народный музыкант выражает
не себя через музыку, а музыку через себя.
Потому, в итоге, она и стала удачным элементом шоу-бизнеса. Но это делается не
ради денег. Если кто-то поверхностно подойдет к народной музыке, не даст людям
почувствовать того настроения, о чем мы говорили, он больше расстроится, чем
заработает денег. В любом случае, эта музыка денег дает мало, чем рок или поп.
Но она целебна.
Helen: На твой взгляд, что основное в мировоззрении ирландца, каким ты его
видишь?
Юрий: Очень просто: возьмите
все недостатки русских, которые вы знаете, включая бесконечное терпение. И
многие достоинства русских, включая широту души. Представьте теперь, что эти
люди живут на острове, а не в большой стране, в окружении часто враждебных
наций. Они более терпеливы, они более хитры, они более скрытны. Там много
радушия, но его надо заслужить. Но они и более беспомощны.
Айрис Мердок писала: «Испанцы страдают благородно и красиво,
русские – самоотверженно, а ирландцы страдают, как корова мычит в болоте».
Helen: Давай поговорим лично о тебе. Какой ты человек?
Юрий: Я считаю себя довольно
открытым человеком, но при этом я считаю себя довольно жестким. Во многом
таким, кто старается не повторять собственных ошибок. В мире у меня существует
два состояния: мира и войны. Война – не только с неприятностями и трудностями,
но и с самим собой. Я знаю одну вещь: когда я в мирном состоянии, я хочу делать
мир красивее, чем он есть. В войне же иду до победы, до уничтожения того, с чем
воюю. Я не пацифист. Но я против войны: если война с собой стоит таких усилий,
то сколько их надо тратить на войну между людьми? Уж лучше жить в мире, но
воевать я умею. Важными качествами для себя считаю: ум, доброту, умение
устоять. «Катехон» - это внутренее
качество бойцов у греков. Еще очень важен труд. Для большинства людей труд –
это достижение результата. Это хорошо, я не говорю, что это плохо, но никогда
нельзя забывать, что удовольствие от труда куда лучше. Эрих
Юнгер написал книгу «Труженик». Это – мой любимый
философ. У нас ее перевели как «Рабочий». А это в корне противоречит его идее!
Рабочий работает потому, что он вовлечен в какие-то отношения, он делает
«результат», ему дают зарплату. Большинство людей по сознанию – рабочие. А
труженик не фиксируется на личном успехе, он трудится, потому что не может не
трудиться. Результат я уважаю, по нему человека оценивают, но психическое
здоровье лучше. Я оцениваю людей не по результату, а по труду. Я – труженик.
Helen: Какие краски, звуки, ассоциации наполняют твой внутренний мир?
Юрий: Я люблю хорошие
сказки, как народные, так и авторские. Самые разные. Человеку иногда надо
встать на голову от усталости. Лучший образец в этом – Льюис Кэрол. Он вел жестко регламентированную жизнь и однажды
взял и встал на голову, написал свою «Алису». Способность время от времени
встать на голову – меня занимает. Я не люблю фэнтези,
я люблю научную фантастику. Люблю исторические романы. Осмысление истории – это
очень важно. Я люблю народную музыку, польскую, немецкую, русскую, любую. Люблю
электронную музыку. Только что был на концерте Крафтверк.
Мне очень понравилось. Но я не отличу Queen от Helloween. Я очень
счастливый человек – для меня поп и рок не существуют совсем. Я это променял на
другое. Но когда я не слушаю фолк, - тогда можно
послушать и классическую музыку, Грига, например. Но и у него есть фолковые темы!
Я не смотрю художников, зато очень люблю
книжных иллюстраторов. От сказок до серьезной литературы. Мне нравится графика.
А в целом, у меня, пожалуй, нет любимых авторов, но у меня есть любимые вещи
отдельных авторов, и все они выстраиваются в такое мировоззрение, как я есть.
Внутрений мир… Я
сказал о качествах характера, это во мне живет, а если кого-то это
заинтересует, пусть сами смотрят, может, в чем-то они мне близки. Я неверующий
в Бога, но при этом я гностик, я почвенник, я консервативный революционер. Есть
революция консервативная – это постоянное изменение формы ради сохранения
содержания. Форма должна постоянно меняться, чтобы возвращаться к содержанию.
Кажется, что трудно жить, когда мировоззрение
сформировано полностью. Но при этом мне абсолютно не скучно жить, потому что
мир такой большой, такой прекрасный, его так приятно познавать. Смысл жизни в
самой жизни. Себя не нужно искать, себя надо услышать и понять, что тебе
близко. Людям, якобы, понятен мир, и они пытаются найти себя. Я нашел себя, я
состоялся, мне очень интересно познавать мир вокруг.
Helen: Теперь можно перейти к классическому вопросу о старых и новых
проектах.
Юрий: Существует большой
проект «Воинство Сидов» с 1996 года. Коллектив играет
ирландскую народную музыку, всю, какая она есть, дает ее людям по максимуму.
Есть песни на ирландском, баллады на английском, очень много народных танцев. У
нас есть друзья из школ танцев. Мы работаем со сценическим степом, с такими
народными танцами, которые близки русским кадрилям, работаем каноническим
составом, который с 1998 до 2004 не менялся. Сейчас он переформировывается,
приходят новые люди. Часть их с опытом народной музыки, зануды, часть –
молодые, с правильным ощущением. «Воинство Сидов»
выйдет на сцену осенью, мы надеемся, что не только в Москве, но и по России.
Основной состав – это я и Александр Бачурин, скрипач, он – лучший скрипач, на
мой взгляд. Имена остальных я бы до осени не хотел разглашать. Мы надеемся
приехать и в ваш город. Мы надеемся, что люди поймут, что ирландцы похожи на
русских, поймут, как нужно относиться к русской культуре. И тогда наша Родина
начнет подниматься изнутри. Ирландская музыка – это метадон,
которым мы снимаем Родину с героина целлулоидной поп-цивилизации.
Clann Lir – это проект, который мы делаем
совместно с Хеловисой, лидером группы «Мельница». Мы
поем ирландские песни, валлийские, шотландские на языках этих народов. И мы
делаем это в стилистике светской музыки 18 века. Это приобщает к такой музыке и
любителей классической музыки, и толкиенистов с
необычного ракурса. В 18 веке ирландская музыка и исполнялась под арфу и
клавесин. Большое спасибо Хеловисе, ее голос
раскрывает много красок ирландских песен. Это менее коммерческий проект. Люди
могут на этих концертах отдохнуть, послушать и подумать о чем-то своем. С нами
работает в этом проекте Владимир Лазерсон, известный
волынщик, и клавесинист Константин Вышинский.
Helen: Расскажи под занавес, что было запоминающегося, забавного, необычного
в вашей деятельности?
Юрий: У нас был один
замечательный забавный случай в Сталинграде. Он доказывает, как русские люди
понимают ирландскую музыку, даже не зная языка исполнения.
Во время одного из концертов «Воинства Сидов» один из зрителей привел своего приятеля из Англии,
бывшего английского полицейского из Северной Ирландии. Русский друг не знал о
конфликте и хотел сделать ему приятное. Он пришел на концерт и «попал» по
полной программе. К тому времени у нас там появилось много друзей-рыбаков с
Волги. Они очень полюбили наши песни. Они понимали, что наша музыка чиста и
органична, близка русским людям. В какой-то момент концерта я пел грустные
песни о страданиях ирландского народа. Этот английский полицейский встал и
начал кричать, что это провокация ирландских националистов, что нас надо убрать
со сцены. Я этого сам не услышал, мне это люди потом рассказали. Он кричал
по-английски, и в зале его никто не понял. Рыбаки сидели рядом с ним и, хотя не
поняли его слов, поняли, что он явно не прав. Они умудрились этого здорового и
накачанного английского полицейского скрутить и по-тихому вывести из зала так,
что этого никто не заметил, а потом тихо вернулись. Это был поразительно
смешной случай и довольно показательный: все всё поняли правильно, не зная
языка, по интуиции.
Мы вернемся к рыбакам и в Сталинград, и в
другие города России. Дадим пищу для размышления о своей жизни, о нашей
культуре, обо все этом.
Helen: Благодарю тебя за это интервью. От себя могу добавить только то, что
мой отец, который терпеть не может всех моих друзей ди-джеев и хиппи, сказал
однажды: «Этот парень пусть приходит к нам в гости сколько угодно. Это –
настоящий парень!»
Helen
