Ангельская
красота спустилась на Землю…
Франческо Ландини
2005 год объявлен годом СЕТИ КУЛЬТУРНЫХ СТОЛИЦ. За
время своего существования Программа «Культурная Столица Поволжья» обрела новое
качество и перешла от стимулирования культурной модернизации отдельных городов
к сетевому взаимодействию между ними.
В течение этого года каждый из городов участников
проекта становится центром внимания, благодаря системе проектов, объединяющих
инициативы и возможности партнеров из нескольких городов сразу. Культурные обмены
между городами, мастер-классы и круглые столы, художественные и литературные
проекты, фестивальные программы стали основой СЕТЕВОГО МАРАФОНА КУЛЬТУРНЫХ
СОБЫТИЙ. Возможности сетевого сообщества городов (Нижний Новгород, Ульяновск,
Димитровград, Чебоксары, Новочебоксарск, Ижевск. Киров, Пермь) открывают
перспективы взаимных экспертиз и интеллектуальных инвестиций.
Каждая неделя Сетевого Марафона в этих городах имеет
свою тему, и с 24 сентября по 2 октября темой Нижнего Новгорода стал
«Перекресток Культур».
Мы становимся зрителями и участниками синергетического
эффекта сочетания Осени Средневековья и The Contemporary Art. Импровизация
свободного духа творчества соединяет эти стили, экспериментируя в каждом из
них, и в их взаимодействии друг с другом…
Осень Средневековья и Крайности Барокко встречаются на
Перекрестке Культур с Антиглобализмом как феноменом массовой культуры, а
классика Польского кино пересекается с шедеврами канадской анимации…
К чему же может привести это смешение? К рождению
новой парадигмы или единого категориального аппарата?
И ответ на эти вопросы мы, так неожиданно, получили
сегодня в беседе с Кристиной Плюар. Она преподает
барочную арфу в Гаагской Королевской Консерватории, а в 2000 году создала свой
ансамбль «L’Arpeggiata».
Кристина Плюар (Франция) - художественный руководитель ансамбля «L’Arpeggiata». Родилась
в Граце (Австрия), закончила Университет Граца по классу классической гитары, изучала барочную арфу
у Мары Галасси в Schuola Civica di Milano.
В 1992 году переехала в Париж, а в 2000 году создала свой ансамбль «L'Arpeggiata»,
чьи трактовки вокальной и инструментальной музыки раннего барокко имеют
оглушительный успех. Одновременно с деятельностью руководителя ансамбля и
сольными концертами, Кристина Плюар преподает
барочную арфу в Гаагской королевской консерватории.
Итак, предлагаю вашему вниманию репортаж с места
данного события.
Кафе «Золотая Вилка», 10.30 утра, 25 сентября, 2005
года.
Глеб Фирсов: Мне очень радостно, что у нас снова происходят сейчас эти встречи с
культуртрегером.
(Оживление в кафе зала «Золотая Вилка», все
представители прессы и творческих кругов города улыбаются и с радостью смотрят
друг на друга, дегустируя кофе)
Я должен вначале вам сказать, что в этот раз, по
решению Программы все концерты будут бесплатными. Впервые Ансамбль «L’Arpeggiata» выступал на Втором
Фестивале EarlyMusic в Царском Селе, это было фантастическое зрелище. До этого Ансамбль не
выступал так далеко на Востоке…Ансамбль - это синтез искусств, как это было
принято в эпоху барокко. Музыканты из Франции, Италии, неаполитанские
музыканты. Это ансамбль солистов, синтез музыки и перфоменса…
По традиции вы можете задавать культуртрегеру три вопроса: с чего все началось,
что повлияло и как это происходит в настоящее время, а культуртрегер сам выбирает,
отвечать на эти вопросы или нет.
Кристина Плюар: каждый музыкант в начале своей жизни испытывает огромное количество
влияний, и это растет как снежный ком. Первое влияние – это то, что я 10 лет
играла с ансамблем старинной музыки “La Finice”, я изучала музыку 17 века и
начинала ее понимать. Это искусство
возвращает синтез драмы и
музыки, говорить на языке барокко – это
импровизационная свобода звучания инструментов и расширение границ танца…
Примерно в это же время я работала как учитель, тренер певцов. Меня очаровывала
музыка в контексте искусств, танцев и
представлений, они различны, но находят возможности к синтезу. Музыка 17 века – это та музыка, в которой я
чувствую себя как дома, но так как я создала ансамбль именно из солистов, я
хотела показать это другим людям. Я не хочу возвращаться в эту музыку, в эту
эпоху, я хочу ее вернуть сюда, в современный мир, воссоздать поэзию этого
языка, дать свободу выражения этому языку, когда ты начинаешь этот язык
чувствовать своим и начинаешь свободно на нем общаться. Сегодняшняя программа
спонтанных импровизаций будет дана не только музыкальным языком, а языком
спонтанного перфоманса. Мой музыкант, играющий на кларнете, играет в джазовой
манере. Средневековая музыка была танцевальной народной традицией, поэтому она
должна в исполнении переходить академические барьеры, свободно выразив этот дух
в контексте такого же свободного языка, но принятого сегодня. Музыкальный имровизационный язык создает перформанс.
В 17 веке существовало огромное количество трактатов,
посвященных импровизации. 10-15 лет мы занимались точно такой же импровизацией.
Сегодняшняя программа является очень успешной в созданной нами импровизации, а
Тарантелла, которую мы будем исполнять сегодня,
вошла в основу диска, который разошелся в 70 тысячах экземпляров,
получив многочисленные призы.
Ансамбль появился в 2000 году, мы выпустили 5 дисков
(новый диск – барочная гитара и арфа, играли Монтеверди). Сегодня мы немного
покажем часть общей программы. Хореаграфия, как в 17
веке это было принято, стоит не на последнем месте, тогда воспринимался
весь процесс музыкального представления
в целостности, композитор был и хореографом, т импровизатором, была более
тесная связь между музыкой и всем остальным, это мне напоминает современную
поп-культуру. Мадонна, например, создает целое шоу из своих выступлений, у нее
взаимосвязаны музыка, хореография,
световые эффекты, но это не значит, что я хочу делать такое же шоу как Мадонна,
но я думаю, что все это может быть взаимосвязано и в музыке барокко.
 Мария Федотова: это импровизация от ощущений?
Или это реставрация музыки той эпохи? Очень сложно представить такой подход в
классическом виде, но, исполняя даже классическую музыку, музыкант может
передать намного больше?
Кристина Плюар: импровизация – это видение. Фантазия. Мы играем аутентичную музыку,
но передаем ее, основываясь на современных подходах, мои ребята, – я пригласила
разных музыкантов, - хотят создавать из
разных стилей, да, мы хотим воссоздавать разные стили, но так, чтобы это было в
синтезе, понимаете? И моя задача в том, чтобы согласовывать одно с другим, чтобы получилась целостная
программа. Я очень много занималась
исследованием этой музыки в библиотеках, а архивах, мы много изучили того, что
касается инструментов. Мы много работаем для того, чтобы это полностью
соответствовало той музыке, которую мы предлагаем… Но исторический подход не
связывает нашу импровизацию.
Мария Храменкова: какая цель ваших выступлений, что вы хотите сказать слушателям?
Кристина Плюар:
достичь контакта с аудиторией от сердца к
сердцу. Этого мы хотим прежде всего. Не интеллектуального восприятия головой, а
контакта в чувствах.
Мария Храменкова:
как вы находите музыкантов? И как вы
добиваетесь контакта музыкантов друг с другом? Как вам всем удается говорить на
одном языке?
Кристина Плюар:
для меня это является самым важным. Я выбираю
самых лучших музыкантов из разных стран мира. Но я выбираю совершенно
конкретных людей с одной целью: у каждого из них должен быть свой секретный
садик в сердце. Самое важное для меня дать музыканту открыть то, что в нем
есть, этот внутренний садик, я не босс в классическом оркестре, я женщина. И я
не могу оказывать давления… Мне нравится музыка, которая получается в
результате такого свободного самораскрытия каждого из них. Надо найти баланс
между креативным и целостным подходом, но это не анархия, это нечто иное. Это –
доверие к музыканту… мы подстраиваем инструменты друг под друга… Но надо
сказать, что эта свободная импровизация идет через доверие музыкантов и друг к
другу.
Вопрос из зала: грех такой обаятельной женщине не задать шутливый вопрос. В 17 веке не
было саксофона, какую партию он исполняет в вашем ансамбле? Английского рожка?
(Посетители улыбаются и переговариваются друг с
другом)
Глеб Фирсов: здесь нет саксофона, здесь есть кларнет.
Кристина Плюар:
к сожалению, саксофон нельзя смешивать с нашим
звучанием, а кларнет можно, он уже больше подходит…
Тот же человек: импровизация 17 века – расцвет барокко и импровизация 20 века – расцвет
джаза. В чем разница и схожесть?
Кристина Плюар: нужно сказать, что существуют разные законы и манеры джазовых
импровизаций, это разница в ритме и прямой структуре. Есть разные джазовые
школы, мелодический язык которых схож, но ритм и временные структуры разные.
Принципы исполнения – простор для импровизации, это как свинг… А в стиле
барокко есть вещи, которые зафиксированы в нотах и трактатах, это создает
некоторый простор, что мы можем уловить и в свинге, в ритме и временной
структуре, но сущность этого одна. Моя самая любимая музыка, которую я играю,
это музыка 17 века, но мы желаем соотнести ее с опытом современных
композиторов, видеть ее так, как видят мир люди сейчас, но в то же время,
например, если в компьютере Apple есть тысяча
произведений разной классической музыки, то вот нашего фрагмента Тарантеллы я
там найти никогда не смогу.
Тот же человек: Вы говорили о Мадонне, а не лучше ли привести в пример рок-музыку.
Например, Uriah Heep сделали много хоральных прелюдий 17 века…
Кристина Плюар:
я не фанат рок-музыки. Я ее никогда не слушаю.
Классическая и средневековая музыка – музыка с вполне достаточным свободным
ритмом… Зачем мне искать свободный ритм где-либо еще?..
Реплика из зала: можно ли представить музыку 17 века на современной почве? The Contemporary Art почве?..
Анна Гор: можно ли сказать: мы играем на площади?
Кристина Плюар:
вы безусловно правы, универсальные музыканты, воссоздающие
атмосферу прежних времен, играющие всю жизнь одно и то же, проигрывают
современным музыкантам, которые могут осваивать разные пространства, разные аудитории,
у них есть возможность играть на разных инструментах и быть понятными на
площади. Новый язык трансформирует инструменты. Но я играю на лютне и на барочной гитаре, но за
рамки этих инструментов я не могу выйти, даже если бы того хотела.
Мария Храменкова:
в
средние века каждый музыкант владел разными инструментами, разными
возможностями. У вас это так же происходит?
Кристина Плюар:
около 20 лет назад мы играли на 20 инструментах
каждый для собственного удовольствия, но сейчас мы отказались от этого пути,
каждый музыкант может владеть 2-3 инструментами, а в средние века музыка
состояла из незыблемых канонов, там не было места импровизации… Каждый музыкант
мог владеть любым инструментом, да, это преимущество, но он не развивал свое
мастерство, не выходил за какие-то пределы…
Андрей (Союз Студенческих Театров): попадает ваша музыка как-то в каноны массовой культуры, исполняют ли
вас на радио, есть ли ваши мелодии на мобильных телефонах, на телевидении?
Кристина Плюар:
в массовой культуре наша музыка не представлена,
хотя я понимаю, о чем вы говорите. В фильме «Все утра мира» звучала музыка
виолы да гамбы, этот фильм стал настолько популярен, что классические мелодии
из него попали даже в американские чарты, и долго
занимали там первые места. Эта мелодия попала в массовую культуру, и успех
фильма помог продать 800 тысяч дисков с
музыкой из него.
Мария Храменкова:
у меня
такой к вам вопрос. Все древние искусства вышли из древних магических практик,
они так или иначе позже становились религиозными и сакральными. Удается ли
передать на ваших концертах религиозно-экстатические состояния?
 Кристина Плюар: вы
задали такой вопрос, что если отвечать на него полностью, мы просидим здесь до
самого вечернего концерта! Это тема для научных исследований и статей. В целом,
музыка – это священный духовный акт, но она должна это раскрывать очень
аккуратно. Например, Тарантелла – это музыка о человеке, укушенном тарантулом.
Музыкальное представление изображает этого человека, впавшего от укуса в транс,
и постепенно помогает ему посредством транса выйти из состояний смертельной
агонии. Это один из жанров, и каждый из них был таковым, имея сакральный смысл.
В Средние Века была очень зрима связь человека с Богом, не так, как сейчас, и
эта связь всегда отражалась в канонической и духовной музыке. Музыка была
предназначена для трансформации человека, чтобы сделать его близким и подобным
Богу. В 17 веке произошел поворот в искусстве к самому человеку, например, Миф
об Орфее – это миф о богоподобности человека. О трансформации его души, но это
еще духовный подход, тогда как в 19 веке – музыка – это уже сам человек,
материалистический человек. Это 2 разных пути, но музыка, трансформирующая
духовно человека, приводит его на более
высокий уровень…
Об этом можно даже неделю говорить, и если вы придете
сегодня на концерт, услышите то, что мы играем, возможно, на ваши
вопросы будет получен неожиданный ответ…
.. На этом беседа с культуртрегером подошла к концу,
было ясно, что Кристина приводит нас
всех постепенно к необходимости услышать их загадочное звучание, слишком
обоснованно прозвучали все ее слова о возвращении смысла 17 века в суть и бытие
современного мира. В ее словах не было той провинциальности, что характерна для
нашего города, культурные явления которого можно сравнить с древней записью,
причем сделанной или с сильными помехами, искажающими даже само представление о
средневековой культуре как таковой, или с десятой копией того, что как-то
случайно докатилось до нас с Запада.
К сожалению, сам концерт музыкантов подтвердил все наши
предчувствия, но и к счастью, конечно же…
На сцену вышли поистине во всех отношениях потрясающе
красивые люди, как внешне, так и внутренне. Необычно и экстравагантно одетые. Я
сказала бы, что их внешний вид был настолько необычен, что делал банальным на их фоне представителей уличной
субкультуры, не будучи при этом вызывающим. Музыка, исполняемая ими, не
известна нашему городу, ни исходя из его музыкальных традиций, ни по восприятию
музыки, ни по некоторым представлениям о ней
кругов консерватории или филармонии. Это не было стандартной музыкой,
ведомой стандартным, узурпировавшим культуру, нижегородским кругам. Это был и
пронзительный фолк, и отблески солеа и сигирийи, – немного в джазовой интерпретации, только как
будто мы перенеслись в 17 век, но альтернативный 17 век. Я бы сказала, что
местные люди, не привычные, в силу «канонического» по советским «канонам»
образования, к восприятию такого рода культуры, были неподготовлены для диалога
на равных с этой выдающейся мировой тенденцией. Если на группе “Dartz” эксцентричное поведение 15-17–летних ребят еще как-то можно
оправдать, то болезненный выход энергии в среде аудитории 40-50-летних людей
воспринимался явно неадекватно. Зажатые и закомплесованные
люди устроили музыкантам не теплый, а невротический прием, как будто бы
разжались психологические пружины данной публики. Было печально видеть, как
люди города, претендующие на «интеллигентность», скатывались до откровенного бескукльтурья и хамства. Возможно, музыка заводила людей,
но вести себя взрослым и приличным людям как в ночном клубе, - только в
цивилизованном концертном зале, - свидетельствует о застойной провициальности нашего города… Были ли удивлены этим
музыканты?.. Трудно сказать, наверное, они приняли это за естественное
поведение, характерное для русских, описанных Достоевским. Хотелось бы
отметить, что, возможно, такое поведение людей, присвоивших себе «право» быть
культурным и интеллигентным в городе в отличие от всех остальных людей, отталкивает от посещения подобных
мероприятий подавляющее большинство студенческой молодежи и людей бизнеса,
действительно, глубоких и культурных, которые, кроме всего прочего, никогда не
позволят себе прийти на такое мероприятие небритыми, непричесанными, в
вытянутых свитерах или не уступить женщинам место в кресле, или громко делать
другим замечания во время прослушивания.
Хотелось бы, чтобы Культурная Столица привлекала как
можно более образованную, воспитанную публику, даже если она состоит не сплошь
и рядом из преподавателей консерватории или не около- «культурных» кругов, а
людей, способных чувствовать музыку, эрудированных в ней, способных надевать
костюм и галстук на такие мероприятия, и обладающих хорошими манерами. Такие
люди сидели в самом конце зала, – элегантные дамы в длинных юбках, сдержанные мужчины,
и девушки, не кричащие громко «браво и бис», умея отличать ресторан от
концертного зала. Но в абсолютном меньшинстве…
Но как привлечь эту целевую аудиторию?….
Тем не менее, ангельская красота сегодня спустилась на
Землю, но… как полностью звучит фраза одного из великих композиторов эпохи
Средневековья Франческо Ландини: «Ангельская красота
спустилась на Землю… но я не думаю, что она принесет нам хоть какой-нибудь
мир»…
Helen
|
