Robinson Active Travel
Robinson Active Travel

**

Конкурс сочинителей  |  Кое-что о Бухаре

Jonny

 

«Широкий чапан не износится
свободный союз не развалится»

Узбекская пословица.

«Чапан износился, союз развалился»
Комментарий к узбекской пословице.

 

Бухара… Чем в первую очередь вспоминается этот замечательный древний город? Люди там дружелюбные. И гостеприимные. Впрочем, последнее объясняется религией: у мусульман гость – это дар Аллаха, а услужить гостю для мусульманина - один из наиболее достойных поступков. Поэтому гостей уважают. Иду как-то раз часов в восемь утра по старому городу. Пытаюсь найти дорогу домой. Вроде бы и плутать-то негде: идешь мимо площади с минаретом, потом направо через небольшой садик, а там – рукой подать до дома. Но на деле все не так просто. Планировка в старом городе будет покруче, чем у нас в Кузнечихе. Вот уже битый час хожу кругами вокруг торговых куполов. Торговцы мне подмигивают: знакомая, видимо, картина. Навстречу мне - местный житель. На узбека не похож, но то, что местный – сразу видно. Выцветшая тюбетейка, видавшие виды сандалии, куртка Adidas. В руке сумка с дынями. Подходит ко мне, спрашивает по-французски: не из Франции ли буду? Я ему по-русски: «Нет, из России». Он удивился. Впрочем, неудивительно: теперь русских тут очень мало бывает. Иностранцев – гораздо больше. Идешь по улице, а все встречные дети во весь голос приветствуют: «Хело, вот из ё нейм!». Главный прикол - ответить им по-русски: «Привет!». Обычно дети тут же смущаются, отстают: хоть они и изучают русский в школе, на английском, немецком, французском, испанском порой изъясняются гораздо лучше. Постоянная языковая практика, как-никак!

 

Дядька тут же принялся меня расспрашивать, надолго ли приехал, в какой гостинице живу, был ли в Самарканде, нравится ли Бухара. Бухара, говорю, нравится; в Самарканде пока не бывал, но через два дня туда поеду; живу во дворе дома с нарисованными на стене олимпийскими кольцами. «А, у Муминджона живешь!», говорит. «Пошли ко мне чай пить!». Я, признаться, немного офигел. Разговаривал со мной не больше минуты, а уже зовет на чай! По правде говоря, сначала мне показалось, что тут дело нечисто: кто знает, чего ему от меня нужно? Но с другой стороны – нельзя же постоянно всех подозревать в злых умыслах! К тому же ярко светит солнце, да и что может случиться в маленьком городке, наводненном туристами? Я согласился. Мы взяли сумку с дынями за две ручки и пошли вглубь старого города.

 

Дом моего нового знакомого представлял собой полную противоположность нашему. Обвалившаяся глиняная стена, во внутреннем дворике – запыленное деревце. Из открытой двери доносится звон посуды. Мы уселись на разостланный прямо на земле (традиция такая) потрепанный коврик. Вышла женщина, принесла тарелку персиков и две пиалы. Пока вода греется, можно перекусить. Персики сладкие. Откуда ни возьмись – рыжий котенок. За ним – девочка лет двенадцати. Одета чистенько, опрятно. По-русски не понимает. Садится чуть поодаль, делает вид, что играет с котенком. На самом деле украдкой разглядывает меня. Разговариваю с ее отцом. Точнее, отвечаю на его вопросы. «Как у вас там в России, хорошо живете?» - «По-разному. Кто как. Проблемы почти что те же самые». Не знаю почему, стесняюсь своих белых штанов, хоть они и в черных разводах. На ноге у хозяина дома свежая ссадина, на нее то и дело садятся мухи. Наконец, чай готов. Та же женщина выносит тарелку со сладкими трубочками – сама их печет. Пока не закончился сезон и в городе много туристов, жить можно. Она - берет в стирку белье, готовит на заказ. Он – делает плов, иногда подрабатывает гидом. Да еще фруктами торгует. Зимой – хуже. Работы нет. Зато есть трое маленьких детей и брат - алкоголик. К школе нужно тетрадок и учебников купить. Сейчас ведь ничего почти не выдают. Родственники уехали работать в Россию. Иногда присылают денег. Но все равно не хватает. Вот при Советском Союзе было хорошо. И образование хорошее детям давали, и на море можно было съездить. И т.д.

 

«Забавно», - думал я по дороге домой – «Люди бедные до крайности, но, тем не менее, были мне искренне рады, накормили, напоили. А наш хозяин Муминджон (его как-то раз окрестили Мумий-Тролем; впоследствии это имя за ним и закрепилось), у которого роскошный старинный двухэтажный дом и «Волга - 24», таскает из туалета туалетную бумагу, которую наши девчонки каждый раз там оставляют». Впрочем, сейчас мне кажется, что туалетной бумагой, в основном, занимались австрийцы, снимавшие в этом же доме комнаты по $10 в сутки. Их изнеженные европейские желудки просто-напросто не выдерживали всего разнообразия местных яств. Наш скромный обед обычно состоял из двух – трех килограммов винограда, лепешек, персиков, яблок, груш, инжира, арбуза и до кучи огромной узбекской дыни – и ничего! Иностранцы же, бедняги, дни и ночи напролет проводили в туалете. Причем ходили туда исключительно парами. Почему - я так до сих пор и не понял. Видимо, ради экономии – в Бухаре частенько бывают проблемы с водой. Хотя возможно и другое объяснение: ужасно узкая канализационная труба, которую постоянно приходилось прочищать. Одному сделать это не под силу (кто-то должен стоять на стрёме, чтоб хозяин не увидел). А еще, видимо, сказывался тот факт, что австрийцы знали по-английски ровно три выражения: «йес», «ноу» и «гуд морнинг»: они не могли свалить вину за засоренный туалет на нас. Нужно отметить, что словарный запас Муминджона был не в пример богаче. На стене туалета висела табличка на английском с указаниями, как нужно себя вести в сей обители. Причем была написана собственноручно (от руки, то есть) хозяином. Как-то раз, ожидая своей очереди, я решил посчитать количество ошибок. Пока считал, люди не только успели освободить туалет, но и съесть здоровую гроздь винограда, которая висела рядом со сводом правил и уже не первый день мозолила всем глаза. Откуда она там взялась – до сих пор не понимаю… зато знаю, куда девалась!

 

Вообще, об узбекских туалетах можно сложить песнь. Да еще какую! Но это – в другой раз.

 

Jonny

Вход


Главная страницаКарта сайтаПоиск по сайтуПечатная версияО сайтеКонтакты
© 2008 Robinson Active Travel