Dedicated to London Rain & Tek
…История эта примечательна тем, что демонстрирует
собой яркий символ «Перекрестка Культур», под знаком чего происходят
сегодняшние события Фестиваля Культурная Столица… А именно, история
граффити-движения Таллинна, символом чего были
слова песни The Beatles “All You Need
Is Love”, явила миру пересечение жесткого
урбанистического панка и нежных хипповских баллад Вудстока. Как и
сейчас The Contemporary Art пересекается с средневековой музыкой в нашем
городе…
…Теперь перенеситесь мысленно в 1971. Вы идете по
прекрасному готическому городу, наполненному толпами хиппи, которые, как в
Сан-Франциско, идут в разноцветных
одеждах с цветами в волосах. Со всех улиц звучит эта песня “Love! Love! Love!”, люди садятся прямо на газоны и булыжники, играют на флейтах,
беседуют и ласково улыбаются друг другу.
Рядом с ними независимо, но не агрессивно держатся панки с немыслимыми высокими фиолетовыми, желтыми,
синими прическами. Именно они тогда цитировали Джима Моррисона и Энди Уорхола –
кумиров нынешнего «Буфета», который коллега забавно назвала богемным. Их мир не агрессия, их мир –
невообразимый хаос поп-арта и поиск себя в восторге человеческой Любви и
Единства. Люди идут, обнявшись, и никакие «комсомольские работники» не в силах
разлучить их. И вот появляются двое
юношей в средневековых одеждах. Викинг и Ленский. Первый одет как
древнескандинавский викинг, второй как францисканский монах. Этих людей
связывает любовь к миру и друг к другу, такая, когда один человек связан с
другим центром и смыслом всего своего
существования. Они ведут людей на узкую улочку средневековых алхимиков,
называемую Laboratoriumi. «Come Together», - поет Джон Леннон… Несколько сотен человек
приходят на эту улицу и видят вдруг, что она разрисована яркими рисунками,
разноцветными красками, кототрые смотрятся как будто
застывшая Музыка. King Crimson… Лунная Фея… Фейри…
Леший, пьяный от безумного осеннего Эля, сваренного из смертельного очарования…
эстонских болот… и дикой флейты Яна Андерсона…
… Неделю они рисовали на ней яркие цветы и загадочных
существ и наполняли светящейся фосфорной краской буквы своей Любовью к Миру и
Людям. У многих прекрасных юных людей перехватывает дыхание от этого зрелища
граффити. Словно мир целует их, и вот,
сознание теряется от меда на
устах, но как зовут тот колдовской напиток, не знаете ли вы?.. A Taste Of Honey…О, его название принесет тебе ветер… Весенний ветер 1 мая, когда весь
Таллиннский народ встречает у себя всех свободных странников Любви и ищет
Майскую Королеву. Как в той песне Лед Зеппелин о Лестнице в Небо…Это Любовь
растворилась в средневековом воздухе внутри этих средневековых стен, под
смеющимся от восторга Небом, и копыта коней Рыцарей, и цветок, который уронила
Прекрасная Дама, и … вот девушка в длинной разноцветной юбке поет песню Джоан Баез “Sweet Sir Galahad”, в ее руках лютня, а не гитара, и наступает молчание… Трое парней
преклонили вокруг нее колени, и с нежностью и восторгом смотрят на нее, а она
смущенно опускает глаза на булыжник и видит море цветов у своих ног…
Так рождалось в Советском Союзе Движение Хиппи….
Сотни людей ехали сюда из Питера, Москвы, Христиании,
Западной Европы… чтобы ощутить Вкус Меда
на своих губах как поцелуй Вечности, ведь когда кто-то говорит тебе «Я люблю
тебя», - он говорит тебе: «Я знаю, ты никогда не умрешь…»
…А наши души витали над этими людьми и их Любовью… И
мы пришли в мир именно к ним… Их
Любовь призвала нас в мир из Небытия…
…Середина 90-х годов.
Я (автор этих строк) находилась в Эстонии…
Я бродила днями и ночами по этому удивительному
Городу. Из каждого двора звучала или средневековая лютня, или флейта, или виола
да гамба, или волынка… Готические глаза встречали меня сиянием, а стены
открывали мне свои тайны, и восторг неземной волной захлестывал мою душу… Я
искала ИХ, тех самых, которых вы только что увидели своими глазами, прочитав
написанное. Ведь это ОНИ вызывали меня к жизни своей Любовью, в чем было
великое таинство. Но как же? Как же я могла найти их... Их души... Я молилась
крепкому запаху кофе, как будто сваренному из терпких средневековых камней, я
молилась цветку, преклоняя перед ним колени, я молилась музыке Соборов, чьи
шпили общались с Господом, теряясь в недоступности Неба… Мои волосы украшала
диадема, мои белые джинсы были расшиты золотом и алым. Я играла на гитаре
Зеленые Рукава всем, кого я встречала на улицах.. я искала в глазах всех
встречных людей неземной отблеск… И вот однажды… я увидела девушку. Она пела
Джоан Баез у Ратуши. Она была в простых джинсах и кожаной куртке, с ребенком,
ей было лет 25. Я стояла и слушала вновь воскрешенный для меня смысл ее исполнением этой средневековой
баллады, я стала играть ей на своей гитаре, около нас собрались люди, и пришел
прекрасный парень, в чьих глазах я увидела дрожащий свет факелов, сияющих здесь
700 лет назад… Я вспомнила его имя и назвала его. И он согласился с ним. Он
сказал, что видел меня во сне и ждал уже 3 недели, что я приду в Эстонию и
верну смысл Love Street… . Так я и узнала
об этой улице. И тогда я увидела.. я увидела эти изогнутые и летящие
готические и психеделические буквы, я увидела, как краска в них светится алым и
золотом. И это были цвета, данные мне Богом…
На следующее утро я нашла давно заброшенную улицу Laboratoriumi… Я пришла сюда с ведром воды и акварельными и масляными красками. Я
поняла, что только рисунком на этой улице я верну ИХ обратно, в этот мир, пусть
и прошло 20 или 30 лет… Я рисовала своим готическим шрифтом разные вещи, и я
назвала эту улицу так же, как некогда ее назвали Викинг и Ленский: LOVE STREET
Я рисовала и писала на ней до сумерек, пока не
перестала понимать, где я и в какой эпохе нахожусь… Подошли две эстонские
панк-девочки и долго смотрели. Потом принесли мне крепчайшего кофе. Я писала
там стихи и тексты Led
Zeppelin, я рисовала
цветы и пустыню Забриски Пойнт… I love you, Dazed & Confused people… Я рисовала и Любовь, и
Боль… Я рисовала боль девушки, потерявшего возлюбленного в том фильме, и.. свою
надежду обрести его… И в сумерках стоял Он. Мой
Sweet Sir Galahad, лик которого я бесконечно рисовала и рисовала в камнях, сотканный из
средневекового звона шпаг и турнирных труб и из музыки лютни… И! О чудо! Когда
фиолетовая ночь накрыла своим темно-фиолетовым плащом прохлады улочку, пришла
та девушка и стала петь песню про Него… А потом, когда наши взгляды соединились
в бесконечной бездне понимания ВСЕГО, она взяла кисть и стала продолжать
рисовать то, чего продолжить я была уже не в силах. А я играла ей на ее лютне
Зеленые Рукава. А на следующее утро с восходом Солнца улица стала постепенно
опять заполняться мальчиками и девочками. Многие из них были с музыкальными
инструментами, и все держали в руках ведра с водой, коробочки краски и кисти.
Как они узнали про это?… Нет, там не было еще аэрозоли! Мы рисовали то, что
видели в мире, как воспринимали его. Мы разделились на тех, кто рисует и тех,
кто играет музыку. Под чудесное звучание средневековых хоралов и мадригала я и
мои новые друзья продолжали писать и рисовать. Я начала новый день с Синей
Собаки. Одна девочка увидела в стене, там, где осыпалась краска, со стороны домиков,
силуэт собаки, и мы начали ее с ней рисовать…
Так продолжалось целую неделю…Потом стали приезжать
люди из Питера и Москвы. Звенели колокольчики и флейты. На Love Street стали собираться все творческие люди. Мой
друг ехал к нам автостопом из Риги и остановил машину с немецкими хиппи: «Мы
едем в Эстонию, там родилась Love
Street», – сказали
они ему, удивленному. Он притащил их сюда. Я увидела, как четверо людей бежали
ко мне навстречу.. Я никогда не видела их раньше, но какая-то непреодолимая
сила заставила меня к ним броситься навстречу. Мы бросились в объятия друг
другу, как будто старые друзья, и в тот момент мы уже, конечно же, стали ими!
Они тут же достали аэрозоль из своего автомобильчика, раскрашенного, кстати,
аэрозолью, и стали по-немецки объяснять мне ту самую технику, которой так
хорошо владеет Тек. Из динамика их машины полились бешеные аккорды Jefferson Airplane! “ Don’t You want Somebody to Love! Don’t You need Somebody to Love!” Они разрисовали втроем (а мой друг, кто приехал с ними, не решился
присоединиться) аэрозолью и немецкими тэгами огромную часть улицы.
Потом пришли местные жители. Какая-то бабушка
по-эстонски хвалила нас, призывая в свидетели Иисуса, а мужчина с ребенком
ругался, называя «хулиганами». Местные жители пришли, качали головами. Пришла
полиция. Полиция постояла немного, потом сказала, что надо идти в городской
департамент. Вежливо посадила меня и еще
двоих, кто убрался туда (а желающие были все!) в полицейскую машину и
отвезла в правительственный дом. Правительство же очень благосклонно отнеслось
к этому, расспросив про все легенды улицы. И через некоторое время взяла улицу
с граффити под охрану государства. Приехало японское и американское
телевидение, стали писать о нас газеты, эстонские, литовские, немецкие,
русские. Корреспонденты журнала “Psychedelic Life” сделали много снимков улицы. Финские хиппи объяснялись нам в любви.
Литовские хиппи и панки сидели там и играли народную литовскую друидскую
музыку.
Приехала какая-то дама в старинной машине в длинном
платье и подарила мне кассету трип-хопа “Graffiti Revolution”. Только тогда я узнала, что у них в США – это и есть трип-хоп и это социальный протест.
Мы продолжили тогда рисовать в Тарту и сделали тур по
эстонским городам.
Каждый раз, когда я возвращалась, было много новых
надписей. Люди писали о любви, о счастье, о боли… Писались там молитвы. Люди
оставляли там письма друг для друга. Цветы, книги, кассеты, диски, и даже
рисунки.
Я почувствовала, как дух тех хиппи 70-х, почти через
30 лет, кого мне удалось вернуть в современный
мир, успокаивается в радости…
И последнее, что я там написала, было:
Violet Gentle Violin
And the lantern is swinging
In the Silver Leaves
Tallinn in the Spring
She Loved You
This Moon and dark Wine
Life is Beautiful
Kingdom Come
Helen
|
