|
Мэриан открывает дверь своего большого дублинского дома,
выкрашенного в желтый цвет. Внутри цветовая гамма очень разнообразна: стены
комнат лиловые, ядовито-зеленые, нежно-голубые, жгучие шафрановые, ярко
розовые. Диваны лимонных и фиолетовых оттенков, обрамление зеркал в стиле
рококо - бирюзовые. Одежда самой писательницы сочетается по стилю с
модернистскими отопительными радиаторами, лицо – живое, – она как бы тихо
светится. Она невысокого роста, даже в черных туфлях на высоком каблуке.
Круглые, удивленные глаза на небольшом бледном лице. Густые темные волосы
свисают на лицо, на губы в нежно розовой помаде. Ее голос негромкий, довольно
высокий. "Черт", говорит она несколько раз на своем низковатом
ирландском напеве: "О, Боже".
Впечатление – от дома, от самой женщины – не вульгарное, не комичное, не
гиперболичное – неожиданно успокаивающее. "Дом, - объясняет она, - выходит
окнами на север, и когда мы его купили, он был темный и угрюмый; кричащие цвета
делают его светлее, оживляют его". Так же и ее книги: странноватые
романтические комедии развиваются на эмоциях, которые, в самом деле, могут
шокировать своей природой насилия и безысходности. Мэриан
Киз можно назвать писателем "с благодатным стилем",
но стиль ее сильно отличен от других.
Она говорит: "Хорошей комедии присуща темнота. Корень наилучшей комедии – в
человеческом отчаянии. Но, - добавляет она, - я верю в то, что человек может
исправиться. Ибо то, что случилось с человеком, мучившимся так долго, как я, -
подобно чуду".
Она готовит мне кофе в кофеварке. Сама писательница кофе не пьет, говорит,
что вчера целый вечер репетировала процедуру его приготовления специально к
моему визиту. Она пристально наблюдает, как я отхлебываю. Она немного
нервничает по поводу своей новой книги. Она ничего не имеет против
обозревателей, но ей не хочется разочаровать своих читателей, а читателей у нее
много. Мэриан Киз – 37 лет,
за пять лет она написала пять романов. Первый, "Арбуз" (Watermelon),
напечатанный небольшим ирландским издательством Poolbeg,
появившись в Великобритании, сразу же попал в список бестселлеров. Затем
появились "Люси Салливан выходит замуж" (Lucy Sullivan is
Getting Married), "Отпуск Рэчел" (Rachel"s Holiday), "Салон "Последний шанс"" (Last
Chance Saloon) и буквально
через две недели "Суси для начинающих" (Sushi for Beginners),
- за эти четыре книги она получила авансовый гонорар в 600 тысяч фунтов. По
всему миру продано около трех миллионов экземпляров, по ним написаны
телевизионные пьесы, составляются сценарии для кинофильмов. Она довольно богата
(в списке самых богатых женщин Великобритании она занимает 67-е место) и
популярна: пресса называет ее "самой горячей писательницей страны".
Ее романы часто называют женской фантастикой, люди вроде Джейн Грин и Хелен Филдинг
считают, что ее произведения и литературой-то назвать можно с натяжкой. Но там,
где героиня другого автора трясется над лишним стаканом сухого вина, герои Мэриан Киз за один присест могут
поглотить горы пищи, несколько пончиков, батон и еще пакет пирожных. Где
обычная женщина будет дожидаться своего мужчину, героиня Мэриан
Киз может ждать и не дождаться, или может вдруг
понять, то желание иметь отношения с мужчиной и есть корень всех ее бед и
несчастий. Ее героини напиваются допьяна, симулируют оргазмы, бросаются на
мужчин, которых они презирают и которые отталкивают их, спят с друзьями своих
подруг, бьют детей, опрокидывают своими поступками наши самые благостные
ожидания. Действие романа "Отпуск Рэчел" происходит в
клинике для реабилитации наркоманов. Рэчел –
отрицающая себя наркоманка, смесь лжи и ярости. Часто ее герои не столько
романтические, сколько ищут себя или бегут от себя.
В книге "Суси для начинающих" Мэриан
Киз отказывается от строго заурядного места действия
ее предыдущих книг и обращается к миру модных журналов, и она раскрывает его
сущность. Три центральных персонажа одинаково несчастны. Они все ищут счастья,
но ищут его не в тех местах.
"Мне интересно несчастье человека, - говорит она, - я сама алкоголичка и
теперь не могу пить вовсе. Я пишу о том, что нахожу в себе, а не то, что должно
нравиться читателю, хотя если понравится, я буду очень рада. Меня интересует
надломленность и привыкание, я считаю, что мы живем во времена привыкания. И
это касается не только выпивки и наркотиков. Это также и привыкание к плохим
отношениям, расходованию денег, еде, фитнесу, всему
что угодно. Возможно, существует некий духовный вакуум, как первопричина
появления привыкания. Я пишу об обычных несчастных людях, конечно, это,
наверняка, связано с тем, что произошло со мной. Я часто думаю, что есть люди,
рожденные без защитной оболочки, предрасположенные к страданиям, прогибающиеся
под этот мир".
"У меня есть подруга, Сюзанна, мы раньше жили в
одной квартире. Она прямолинейный, сильный человек. Жизнь как бы прогибается
под нее. Мне очень хотелось бы быть такой как она, жизнерадостной и
жизнелюбивой. Но я не такая. Я такая, какая я есть. И хотя у меня еще случаются
ужасные и безрадостные дни, я чувствую себя уже более нормальной. Я не жалею ни
о чем, даже о самых печальных вещах".
"Ничего не случилось", - говорит она, - "я ничем не могу объяснить почему я
всегда была несчастна. Я получила хорошее воспитание. Я люблю свою семью. Мои
родители не были любителями выпить. Я была старшей из 5 детей и я думаю, что
мне всегда приходилось тяжелей и я переживала без надобности. Я просто ужасно
переживала. Я терпеть не могла опаздывать. Я надевала школьную форму под ночную
рубашку, чтобы не опоздать в школу. Просто ненормальная. Никто никогда меня не
оговаривал, так откуда взялось столь болезненное самосознание и страх? Когда
мне было 8 - 11 лет, моя семья много
переезжала. Из Корка в Гэлвэй, затем в Дублин – я
везде чувствовала себя лишней. У меня никогда не было чувства дома. А когда я
начала взрослеть,.. Боже. О. Боже…"
При этих болезненных для нее воспоминаниях Мэриан
прикрывает рот рукой. "Я была молода. Я выглядела молодой. Я была умна. И это
очень плохо сочеталось между собой. Люди меня недооценивали, и я была зла на
них. Зла и встревожена – что еще хуже. Я
терпеть не могла того, как я выгляжу. Мои братья и сестры были просто прекрасны
– мой брат, младше меня на три года, был приветлив и легко уживался с людьми.
Моя сестра, на четыре года моложе меня – много болтала, была харизматична, Я очень ей завидовала. Я знала, что не такая
как они. Иногда я спрашиваю себя, не находилась ли я тогда в состоянии глубокой
депрессии – в возрасте 11 лет я постоянно испытывала чувство ужасного отчаяния,
я чувствовала, что зловещее небо было как раз над моей головой. Этого я не
рассказывала никому. Наверное, мне было стыдно. Я думала, что все будет
нормально, когда я вырасту, но оно так и не стало".
Когда она заканчивала школу она уже пила. "Дело не в количестве, дело в
том, что это было для меня важно. Я уже не понимала как человек мог пить и не
хотеть напиться. Я хотела забыться. И когда я пила – я была совсем другой – я
ощущала себя как человек, которым я стремилась быть. Я знала, что я умна,
чувствительна, я могла рассказать хороший рассказ. Но я всегда делала все, так
как я считала, должно было быть".
Она так и пила до окончания юридического факультета. Она переехала в
Лондон, решила не становиться юристом, пила и тогда, когда стала работать в
бухгалтерии. Пила больше и больше, подливая масло в огонь своих страданий.
Проходила нетвердым шагом сквозь неполноценные отношения, плохо себя вела,
устраивала проверки для всех своих лучших друзей. "У меня все еще было понятие
инфраструктуры жизни. Были люди, которые очень беспокоились обо мне, мой босс и
мои коллеги были просто ужас как терпеливы и добры ко мне. И Сюзанна. Я тогда не понимала – никто не понимал – что я не
могу остановиться без посторонней помощи. Это не зависело от моей силы воли. Я
не знала, что одной было много, а тысячи мало, я не знала, что сделалась
алкоголичкой, что сейчас уже кажется абсурдом, но отрицание растет вместе с
болезнью, и чем больше ты пьешь, тем больше ты пытаешься себя защитить. Я
знала, что я несчастна, и я думала, что без выпивки в моей жизни ничего не
останется. Алкоголь победил меня".
Последние четыре месяца, когда она пила были "самыми грустными
и ужасными в моей жизни. Я постоянно хотела свести счеты с жизнью и таки
попыталась сделать это" - попытка спасти себя вместе с алкоголем и таблетками.
"Может быть, это был мой крик о помощи – я просто с ума сходила от боли, а
больно было оттого, что я живу". Она выписалась из больницы и записалась в
реабилитационный центр в Дублине, провела полтора месяца там, "и этого было
достаточно, чтобы направить меня на путь истинный, хотя и сейчас я посещаю
собрания групп самопомощи. Я никогда не проходила через что-либо болезненное
без помощи выпивки. Каждый раз, когда я о чем-то беспокоилась, я пила. После
реабилитационной клиники, как только я справлялась с какой-то проблемой, я
становилась взрослее. Было очень трудно, но я чувствовала себя просто прекрасно,
как будто ты учишься водить – Смотрите, у меня получается. У меня получается! Я
чувствовала ответственность за себя и за свою жизнь. Это было просто здорово,
прекрасно".
В 1994 году она вернулась в
Лондон, где она прожила три года перед тем, как вернуться в Дублин. Она уже
начала писать, когда ей было очень плохо, "но теперь она принимала это
всерьез". Она также стала участвовать в судьбе человека, за которого она должна
была выйти замуж. "Тони и я долгое время были друзьями, у нас была хорошая база
для того, чтобы быть добрыми и внимательными друг к другу. И мне больше не
нужны были отношения, что и позволило мне наконец иметь нормальные отношения м
ним. Раньше я всегда искала, что необходимо исправить, теперь я больше не
злилась, не боялась и не отчаивалась. Я росла. Я писала. Я чувствовала себя
чистым человеком, оперившимся птенцом, ставшим взрослым". Успех "Арбуза" застал
меня врасплох. Это было так неожиданно - прийти оттуда, где я была никому не нужна, и сделать что-то,
что мне нравилось. Тогда я думала – "ну, ладно, я молодец".
Она до сих пор удивляется своему успеху. Она считает, что ей везет, и
знает, что в один прекрасный день ей может перестать везти. Когда ей предложили
второй большой аванс, одна из ее подруг разрыдалась, считая, что "это изменит
все". Но Мэриан настаивает, что это не так. "Я не
материалистка. У меня есть то, что мне надо, Я люблю свой дом, свою машину. У
меня достаточно денег для семьи и близких мне людей. Я знаю, что деньги портят
людей и разрушают отношения, и мне не нравится, что люди, продающие и
покупающие мои книги, могут считать, что я не такая, как они, хотя я такая же.
Мне очень близка моя семья, наши отношения сейчас такие же, как и всегда. У
меня узкий круг друзей. Они рады за меня, они уверены в правильности своих жизней,
так зачем им завидовать мне?
"Люди говорят, что я не выиграю премию за лучшую книгу, и
это правда, но есть разные способы оценки работы человека. Я уважаю свою
работу, я не воспринимаю себя всерьез, но я всерьез принимаю то, что я пишу. Я
не являюсь частью ирландской литературной "среды" (это произносится особым
голосом). Боже, да я бы со страху умерла. Я остаюсь близка к своим корням,
потому, что мне это нравится. Если я перестану писать, потому что я не смогу
этого больше делать или потому что люди не захотят читать мои книги, мне будет
очень грустно. Но в жизни есть и другие вещи. Путешествия, например – мы могли
бы продать дом и купить микроавтобус путешествовать. Или Тони и я захотим
работать в области защиты прав человека – мы оба либералы до мозга костей".
Три года назад она и Тони купили этот дом с большими комнатами и прекрасным
видом на море из окна (если встанешь на цыпочки). Тони – выпускник Кембриджа,
компьютерный аналитик – оставил свою работу, чтобы работать ради ее блага,
"драить для нее палубу" (она называет его абсолютно неэгоистичным и говорит,
что их рабочие отношения можно охарактеризовать как "партнерство"). Еще полтора
года назад – все было в порядке, дом украшен так, что плакать хочется, комната
готова – они пробовали завести ребенка. Ничего не получилось и теперь они
консультируются у специалиста. "Это как какой-то синдром", говорит она,
"женщины на четвертом десятке, ожидающие пополнения семейства, вдруг
обнаруживают, что это не так то просто. Мне говорят, чтоб я не переживала, но
знаете – я и не думаю переживать. Если ничего не получится, я буду очень
огорчена. А Тони, он был бы прекрасным отцом, он такой нежный, такой добрый. Но
нам и вдвоем неплохо, и мы с этим справимся. Об этом я еще не написала".
Я спрашиваю, о чем ее следующая книга, и она говорит: "Она о женщине, у
которой две неудачи и она…" ее глаза делаются еще круглее. "Я еще не думала об
этом. Ну, не странно ли? Ну, так об этом я и пишу".
Она считает, что слава и успех не изменят ей. "Я ни лучше ни
хуже из-за этого, просто мне везет. И мне пришлось узнать об опасностях
привязки своей самооценки к весьма изменчивым вещам. Неудача болезненна, но ее
можно пережить. Теперь я это знаю. Проблемы бывают у всех. Конечно, на моем
пути я встречу еще много проблем. Я просто надеюсь, что смогу с ними
справиться. Я благодарна судьбе за то, что имею, но это не делает меня
неуязвимой. Боже мой, никто не застрахован от жизни".
Ниччи
Жерард
22 октября 2001 г.
The Observer
|
