Профессионал: Пожалуй, я не зря пришла на этот концерт.
Любитель: Понравилось? А я просто в восторге!
П: К сожалению, на мой взгляд, не всё было идеально. И чем здесь
восторгаться?
Л: Мне понравилось всё! В первую очередь - настроение ребят, которое
моментально передалось в зал. Неподдельным уважением проникаешься к
руководителю коллектива и его участникам. В нынешнее время очень трудно привить
любовь к хоровому пению людям без музыкального образования, но Вере Игнатьевне Сладченко, по-моему, это удалось.
П: Конечно, приятно видеть светящиеся лица хористов. Приятно, когда
малейшее изменение характера произведения, отражается и визуально. Но нельзя же
из-за этого упускать и те недостатки, которые были.
Л: Не будем судить слишком строго. Не стоит забывать одну простую вещь –
это самодеятельный коллектив.
П: В целом, качество хорового исполнения было на высоком уровне.
Потрясающие сопрано! Без этого раздражающего писка, который, к сожалению,
присутствует у многих. Объёмно, свободно, но зачастую очень выделялись из
общего строя и, в связи с этим, не всегда соблюдался баланс по отношению к
остальным хоровым партиям. Хотя, пожалуй, не стоит оценивать самодеятельный
коллектив по тем же критериям, что и профессиональный. А ведь даже в смешанном
хоре консерватории отнюдь не всегда партии сбалансированы, а сопрано поют
плоско, без объёма. Ещё не известно кому у кого надо бы поучиться:
самодеятельности у академистов, или наоборот…
Л: Что же тогда Профессионалу пришлось не по вкусу?
П: Вторая часть концерта. Она просто выбилась из того контекста, который
был создан вначале.
Л: Почему?
П: Большой зал консерватории совсем не предназначен для «попсовой» музыки, которая звучит повсеместно, тем более в
таком некачественном исполнении. Просто в общем контексте было немного дико
слушать подражание голосу Ларисы Долиной и Алексея Понайотова.
Л: Но это были всего лишь поздравления, которые подготовили прежние
участники коллектива к пятнадцатилетию хора. Как можно сравнивать подобные
вещи? Люди, которые выступали на этой сцене, не ставили перед собой задачи,
угодить профессиональным музыкантам. Они поздравляли свой родной коллектив:
институт, который даёт им возможность заниматься музыкой, ребят, которые в
данный момент поют в хоре. В данной ситуации Большой зал консерватории не обязательно
должен быть только «классически-возвышенным».
П: А как же быть с балетной труппой, которая вышла на классическую сцену
с голыми животами, и многие профессора консерватории просто вышли из зала?
Л: С танцорами коллектив сотрудничает уже долгие годы. Это люди, которые
ездят с ними на каждый концерт, и которым дирижер вдруг скажет, извините, но
сегодня мы выступаем в академическом зале, и ваш ансамбль будет не кстати, -
это нормально?! Вы пытаетесь предъявлять слишком высокие требования к этому
коллективу. Нельзя забывать, что они поют для себя, для души, а не для высокой
оценки от профессионалов.
П: По качеству хорового исполнения их можно определить как «академическую
самодеятельность», однако сочинения Шуберта, Рахманинова, Бизе, Гершвина,
хоровые обработки Георгия Муратова прозвучали на высоком уровне. По культуре
звука, да и по сложности программы они превосходят другие непрофессиональные
коллективы. Есть и еще одно отличие. Произведения на английском, итальянском,
японском и других языках исполнялись студентами-лингвистами очень уверенно.
Л: Афиша, которая была повешена перед концертом, рассказала нам о том,
что состоится концерт, посвящённый пятнадцатилетнему юбилею хора
лингвистического университета, поэтому, в первую очередь, надо было оценивать
именно хоровое исполнение. Конечно, сольные и танцевальные номера немного
выбивались из общего контекста, но хор – прозвучал великолепно!
П: Надо отдать должное этому замечательному коллективу и их руководителю
за то, что музыкальное искусство продолжает жить не только в узко
профессиональной среде, но и вне её.
Мария Макарова
|
