|
 На электронных страницах
КонсАрта «виртуальными собеседниками» молодых журналистов уже становились
выдающиеся композиторы, исполнители и музыковеды. Наконец-то, пришло
время представить вам, уважаемые читатели, человека уникального, одновременно
соединяющего в себе несколько талантов. Итак, знакомьтесь: Александр Маклыгин –
доктор искусствоведения, проректор, заведующий кафедрой композиции Казанской
государственной консерватории, заместитель Председателя Союза композиторов
республики Татарстан, а также руководитель уникального ансамбля
«Импровиз-рояль», в составе которого на сцене одновременно музицируют до 8
пианистов…
- Как Вам удается совмещать столь взаимоисключающие на первый взгляд
занятия, как фундаментальная наука (исследования по современной музыке, музыке
эпохи Возрождения, народной песне) и джазовая импровизация? И кем Вы ощутили
себя раньше - ученым, импровизатором или композитором?
- Я не считаю, что фундаментальная наука и джазовая импровизация
– взаимоисключающие вещи. Во-первых, я занимаюсь не только джазовой
импровизацией, а в больше степени академической импровизацией. Это позволяет
совершенно с других позиций посмотреть и на историческое прошлое, которое мы
изучали исключительно как письменную традицию, и на принципы построения
музыкального языка в разные эпохи.
Кем я ощутил себя раньше – ученым, импровизатором или
композитором? Моя творческая жизнь началась с музыкальной школы. Там нас
воспитывали именно как импровизаторов, или, я бы даже сказал, «подборщиков по
слуху». В школе пригорода Йошкар-Олы это очень ценилось. Здесь я и получил
навыки слухового ощущения и воспроизведения музыки.
- Существует мнение, что большая и лучшая часть музыки уже написана.
Как Вы думаете, по какому пути может продолжать свое развитие современная
музыка?
- Я считаю, что далеко не вся музыка была написана, поскольку
значительная часть музыки исторического прошлого не записывалась, а оставалась
в формах устной традиции, и мы можем только догадываться, какой она была. Хотя,
безусловно, музыка последних трех столетий записывалась, не всегда, правда, до
исполнения, часто после него.
По какому пути она пойдет дальше? Мне представляется, что будет
много новых тембровых открытий, которые вовсе не закончились в XX веке, а XXI
век начался под эгидой именно тембра. Это, безусловно, возвращение к каким-то
более активным видам и формам тональности. А вот что касается самого сочинения
музыки, то здесь, я думаю, некоторые пророчества Мартынова не лишены оснований:
эпоха сочинительства будет постепенно сменяться эпохой компилятивности, то есть
когда композитору будет возвращаться статус собирателя музыкальной ткани,
музыкальных форм и всего существующего арсенала средств музыкальной
выразительности.
- Не секрет, что в сегодняшнем, перегруженном информацией мире
большинство людей становится специалистами узкого профиля. Ваша же деятельность
(композиция, наука, импровизация) вполне универсальна. Как Вы сами могли бы
объяснить этот феномен?
- По поводу универсализации: я восхищаюсь эпохой XVII-XVII века,
поскольку это эпоха универсальных музыкантов. На сегодняшнем витке развития
мировой музыкальной культуры вновь становятся актуальными забытые барочные
законы музыкального мышления, а они базировались именно на музыкантском
универсализме, в отсутствии узкоцехового деления музыкантов на ремесленнические
квалификации.
- В нынешней ситуации колоссального разрыва между слушательской массой
и композитором каким Вы видите выход? Может ли программность сократить эту
дистанцию?
- Дело тут вовсе не в программности, и вряд ли она может сократить
дистанцию, хотя конечно усиление конкретно-ассоциативной работы слушателя может
позволить понять ту музыку, которая изначально писалась как музыка с большой
иллюстративностью.
Разрыв объясняется ситуацией XX века, где композиторские новации
развивались по законам науки, когда музыка создавалась под влиянием
интеллектуальной инновационности, только выражаемой через звук. Здесь горизонты
композиторских открытий оказались очень широкими. Дистанция объясняется тем,
что «ушел» со сцены композитор – в кабинет, к письменному столу, и таким
образом потерял ощущение связи с самой публикой. Если посмотреть даже на музыку
XX века: непосредственно обращенная к зрителям музыка принадлежит композиторам,
которые были либо пианистами, либо дирижерами, то есть все-таки имели опыт
сценической деятельности. Я имею в виду Стравинского, сейчас, скажем,
Пендерецкого или Щедрина. Это с моей точки зрения, одна из главных причина
дистанционности – композитор «ушел» со сцены, как исполнитель, как практик.
 - Ваш проект
"Импровиз-рояль" выглядит как перчатка, брошенная в сторону
стереотипов, царивших в музыке веками. Что это – путь формирования музыкально
просвещенного слушателя, посетителя залов филармоний, или возрождение навыков
домашнего музицирования?
- Задача «Импровиз-рояля» не в том, чтобы формировать
музыкально-просвещенного слушателя, а скорее в создании совершенно другой
атмосферы в системе детского и начального профессионального образования. Музыку
и обучение музыке необходимо вернуть к тем естественным формам музыкального
творчества, которые были в эпоху не только Баха и Моцарта, но и в XIX веке.
Балакирев своих ещё молодых, неопытных учеников – Римского-Корсакова,
Мусоргского, Бородина во многом учил через импровизацию, учил чувству формы,
мелодическому чувству, чувству музыкального синтаксиса. Так что, здесь просто
попытка вернуть в систему образования то, что казалось утраченным. Естественно,
что такой проект не может существовать лишь в форме методики, изложенной в
работе; важен практический вариант – чтобы слушатель увидел методику через
концертную практику. Конечно, когда я начинал это дело, не предполагал, что мы
со своим «Импровиз-роялем» выйдем на уровень концертного исполнительства.
- Есть ли возможность кардинально перестроить, переориентировать
сегодняшнее образование в сторону обучения свободной, безнотной игре на
музыкальных инструментах?
- Я не сторонник столь кардинальных перестроек, потому что
система образования изначально обладает консервативными качествами. Это вовсе
не является недостатком, это есть свойство образования как такового. Но в
истории образования возникают такие вехи, когда требуется некоторая
модернизация. Она касается в основном системы детского музыкального
образования, когда речь идет не о подготовке будущего профессионального
музыканта (хотя здесь путь полифонической импровизации мне кажется очень
перспективным), а скорее о подготовке любителя музыки, просвещенного слушателя.
Попытки к осуществлению мною делаются, но на всероссийском уровне это сделать
достаточно сложно.
- Что нужно, чтобы научиться импровизировать?
- Импровизация – это форма устного музыкального творчества.
Конечно, наиболее эффективная форма передачи такого, устного навыка – от
педагога к ученику. Я сомневаюсь, что научиться импровизировать можно по
каким-то пособиям. Можно посещать занятия по композиции (то есть развить
музыкальное мышление), а также подбирать по слуху (не обязательно только
эстрадную или сложноджазовую музыку – любую, и классическую в том числе).
Раньше такая практика существовала – Моцарт мог без труда повторить только что
услышанное сочинение. Вот до какой степени был развит навык слуховой активности
и слуховой памяти.
- На музыку каких направлений и стилей Вы ориентируете слух своих
учеников?
- На все стили и направления, кроме дешевой поп-музыки. Честно
говоря, она для меня и не существует. Я понимаю, что здесь выгляжу как
консерватор, но не принимает мой слух эту музыку, поскольку мне иногда кажется,
что там нет собственно музыкального созидательного труда. Возможно, я ошибаюсь.
- Где удается находить вдохновение среди довольно обыденного
современного мира?
- В плане физическом мне очень нравятся марийские леса, а вот в
плане вдохновения духовного - это опять-таки музыка. Без нее сложно. Самая
разная музыка, и не в такой уж мере джаз.
- Вопрос из области фантастики. Представьте, что Вам представилась
уникальная возможность путешествовать во времени и пространстве: когда
и где Вы бы хотели оказаться? И кем бы хотели быть?
- Очень заманчива возможность попутешествовать. Я хотел бы
побывать в разных странах и исторических эпохах, немножечко мельком взглянуть –
а что же там было на самом деле, и сравнить с тем, как мы представляем сами.
Подольше я бы остановился где-нибудь в XVIII веке в Германии, чтобы посмотреть
за Бахом, или в Австрии за Моцартом, я имею в виду за эпохами. Конечно,
попробовал бы освоить какие-то старинные инструменты, помузицировать в
ансамблях, окунуться в художественные церемонии того времени. И все-таки лучше
поскорее вернуться в наше время, мы с вами как-никак люди другой эпохи. Но
чувство исторического любопытства, конечно, никогда меня не покидает...
Виртуально беседовала
арт-журналист I курса ФДО ННГК
Наталья Бажина
|
