|
Гарри Гаррисону
и его Крысе
Из Нержавеющей Стали
Джим де Гриз вошел в паб, намереваясь отметить очередное удачное ограбление.
Он не боялся, что его узнают: переклеив ресницы и высветлив кожу (он брал банк под видом здоровенного негра), а также избавившись от пневматических ходуль (они легко растворились в водопроводной воде: санитарная служба города долго и безуспешно боролась с монополистами-водопроводчиками, не желающими устанавливать новые очистные сооружения), он стал совершенно другим человеком.
Так и случилось: никто не обратил внимания на вошедшего невзрачного человечка. Мало ли кого может мучить сушняк во рту, пусть и с самого утра?
Джим протянул бармену купюру. Он специально отложил на первый случай самые потертые, в соответствии со своим нынешним обликом. Но он всегда выбирал старые банкноты, а новые, где номера шли подряд, принципиально не брал.
И насторожился: бармен, едва взглянув на банкноту, отложил ее в сторону и задумчиво посмотрел на него.
– Что-нибудь не в порядке, приятель? — отрывисто спросил де Гриз, выражая крайнюю степень нетерпеливого похмелья.
– Смотря как подойти, — загадочно ответил бармен и, словно припоминая что-то, налил де Гризу рюмку его любимого коктейля.
"Вот как? — подумал де Гриз. — А я ведь вроде не успел ничего заказать…"
– За счет заведения, — пояснил бармен, ставя бокал перед де Гризом. — Не часто такие люди попадают в наши края, мистер де Гриз!
Джим почувствовал, что он уже выпил: голова закружилась, перед глазами завертелись яркие огни, а ноги ощутимо ослабели. И если бы он уже не сидел на табурете, то неминуемо упал бы.
– Как… как вы меня узнали? — пролепетал он, кляня себя за невольную слабость ("Старею", — с неожиданной нежностью к себе подумал он). — Я впервые на вашей планете!
– Дело в том, — бармен поднял банкноту за уголок, — что не далее как вчера я лично сдал эту бумажку инкассаторам в банк, а, учитывая скорость оборота денег, вернуться сегодня ко мне она никак не могла.
– Почему вы считаете, что это — именно та банкнота? — Джим попытался овладеть если не ситуацией, то хотя бы собой.
– Я запомнил номер, — пожал плечами бармен. — У всех жителей нашей планеты феноменальная память. Мы помним все. Поэтому у нас нет преступности: любая украденная вещь описывается владельцем в мельчайших деталях, и все это показывается по телевидению. Сбыть краденое практически невозможно. Даже если и нашелся бы кто-то, кто купил бы его, все окружающие будут показывать на него пальцем и говорить: "Смотрите, это тот, кто купил украденную у такого-то вещь!"
– Я не краду вещей, только деньги, — пробормотал де Гриз.
– С деньгами то же самое, — пожал плечами бармен. — Если мы помним номер любой банкноты, когда-либо побывавшей в наших руках, если мы знаем, куда она пойдет дальше (а все денежные потоки легко прослеживаются), то что в этом случае остается делать преступнику?
– Не знаю, — честно признался де Гриз.
– Вот и я в затруднении, — поддержал его сомнение бармен. — Дело в том, что я не могу сообщить полиции: у нас ее нет. Мало того, вы, наверное, обратили внимание на полное отсутствие охраны и сигнализации в банке?
– Обратил, но не придал значения, — пробурчал де Гриз. — Списал на вашу лопоухость.
– Но и вы не сможете ничего приобрести на нашей планете: никто не возьмет у вас ни монеты, — бармена, похоже, нисколько не задели слова де Гриза: он говорил спокойно и выдержанно.
– Что же мне теперь делать? — прошептал побелевшими губами внезапно понявший все де Гриз. Ему не выбраться с этой планеты! Ни с деньгами, ни без: никто не продаст ему билета на звездолет, так как будет знать, что деньги краденые. А своих у него практически не осталось. Мало того, ему грозит и голодная смерть, по той же причине! А оружия с собой он, как на грех, не взял. Да и неэтично угрожать плазмоганом, чтобы добыть кусок хлеба.
– Вы правильно поняли ситуацию, — бармен будто читал в мозгах у де Гриза. А может, так оно и было? Он ведь не говорил, какими еще способностями, кроме ужасающей памяти, обладает.
В голову де Гриза сразу же полезли всяческие ужасы, вроде телепатии, телекинеза, телепортации и прочих штучек.
– Но, дело в том, что поскольку у нас нет полиции, то нет и тюрем, — продолжал бармен. — Деньги вы, конечно, вернете, — и он указал на входящих в паб двух служащих банка, на униформе которых красовалась точно такая же эмблема, как и на банке, который брал де Гриз. — А вот деньги на обратный билет… А что, если вам заработать их, рассказывая о своих похождениях на других планетах? Жизнь у нас размеренная, даже, признаться, немного скучноватая. Поэтому мы очень любим всякие невероятные истории. Ну как, согласны?
– А что мне еще остается делать? — пожал плечами де Гриз.
– Вот и хорошо, — кивнул бармен.
Он нацарапал несколько строк на клочке бумажки и протянул де Гризу. Служители банка в это время перегружали деньги из саквояжа де Гриза в стандартные инкассаторские сумки, с любопытством поглядывая на Джима.
– Там вам устроят тур по планете, — пояснил бармен, и, широко улыбаясь, пожал руку де Гризу: — Не сомневаюсь, вы будете иметь оглушительный успех!
"Хитрец! — подумал де Гриз. — Как ловко он меня провел!"
Де Гриз вспомнил, что сбыт краденого невозможен не потому, что кто-то знает, что данная вещь краденая, совсем-совсем по иной причине: потому что ему противно пользоваться украденной вещью. Несмотря на всю экономическую выгоду.
Сергей Трищенко
Обсуждение текста - http://www.zvuk.nnov.ru/forum/index.php?showtopic=493
| 
