Статьи  |  Неорганизованное оздоровительное отшельничество

"Мужчина! Вы коврик ваш от рюкзака отстегните лучше, возьмите в салон. А то больше его не увидите, турки - они такие!", - говорила толстощекая тетка, принимающая багаж в московском аэропорту.

"Да зачем он им?"

"А удобно - намаз делать!"

* * *

Летать самолетом странно и непривычно. А тем более в Азию.

За три часа мир изменяется очень сильно, но я вначале совсем этого не понял, уехав из Москвы со свернутой набок крышей, прилетев в Стамбул ночью, дожидаясь в аэропорту рассвета и думая о том, от чего улетел. Сверкал чужой неон (неон может быть чужим, и дело не в начертании букв, а в свойстве воздуха что-ли), иногда зал взрывался странной речью из репродуктора, сверкающие бриолином черноволосые зазывалы в белых рубашках подходили постоянно, ловя мой взгляд: "My friend, my friend, are you tired? Wanna sleep? Wanna hotel? Only for you...". Я выходил покурить, и смотрел на длинную очередь желтых такси с их усатыми водителями... Хотелось спать, но почему-то при этом я не мог усидеть долго на одном месте. Где-то в густой южной ночи, за огнями аэропорта имени Ата Тюрка - прячется будоражаще неизестная мне Азия...

Утром я оказался в стамбульском пригороде Арнавут Кёй, где горбатые улочки спускаются к Босфору, стоят старые дома из камня и темного дерева, и все это было слишком нереально и потому неудивительно, с недосыпу наверное, до тех пор пока теплый ветерок не принес из садов наверху густую волну пряных и томных южных запахов - я вдохнул - и понял что и вправду очень далеко от дома.
Одной из причин почему я приехал в Стамбул, был Олег - мой старый друг, живущий сейчас в Стамбуле. Он попал в беду. Я попытался помочь, но не смог.

Поэтому первые дни в Стамбуле я не мог спокойно пройтись один по городу, поврубаться, чего да как.

Но и на Арнавут Кёе было душевно - гораздо лучше, как я потом понял, чем в центре Стамбула с его жарищей, машинами, лавками и зазывалами.

Мы жили высоко.

Внизу был Босфор, который действительно чувствуется в Стамбуле везде, дикая географическая абстракция - здесь, дескать, Европа (такая, вся утыканная минаретами и орущая с них в 5 утра дурным голосом), а там - Азия...

Иногда вечером я спускался вниз, на набережную, возле которой покачивалось множество белых яхт и лодок, покупал в ночной лавке бутылку "Эфеса", и сидел - пялился на волны, слушал непонятную речь... Напротив, на азиатском берегу, стоял какой-то дворец, и по ночам он загорался разноцветными огнями.

* * *

Кусочек старого Стамбула. Где-то справа - залив Золотой Рог. Куча мечетей, одна из них - Айя-София, бывший оплот византийского православия и все такое - во мне даже ненадолго проснулся турист и я хотел до нее дойти - а потом как-то лень стало, ну ее...

Вместо этого я пошел вверх по маленьким улочкам, пытаясь дойти до места, где бесконечный базар кончается и начинается настоящий Стамбул. Не получилось. Повсюду лавки, мешки с товарами, и - "My friend, where are you from, my friend, only for you....". Тут-то я и попробовал наученное от Невин: "Meteliksizmi, ben Turkum!" ("Бабла нет, я - турок!"). Замешательство - улыбка - и my friend no more.

А еще в Стамбуле можно испытать редкостное чувство - спросить о чем-то полицейского или чиновника и смотреть, как он угодливо суетится перед европейцем... Мне от этого становилось сильно не по себе и хотелось объяснить: "Да ладно, расслабься, моя Европа тоже такая, странная..."

От турков я вначале ждал кавказской приблатненности - но потом понял, что здесь все не так. А настоящей злости даже поменьше, чем в России...

Один лишь раз за мной бежали детишки и радостно вопили: "Гявур, гявур!" (правоверный не станет ходить в шортах). Ну да это нестрашно.

Один раз все же меня занесло в туристическое место - там стояли мавзолеи - гробницы каких-то султанов, во двор пузатой мечети по соседству вели указатели "tourist entrance" - жалкое величие бывшей империи... У входа стояли разряженные в фески и прочий цветной реквизит люди, машущие туристам руками - "You can take a picture!".

За дворцами и парками начинаются трущобы с неподвижно сидящими у стен людьми, бегающими голыми детишками, замотанными в черное женщинами, висящим бельем ну и так далее. Сюда европейцы не ходят, потому что здесь на них смотрят. Мне стало как-то не по себе, и чтобы с этим разобраться, я тоже сел у стены неподалеку и стал смотреть. Никто конечно ко мне не подошел - на фиг я кому нужен. Но вот снимать там было совсем западло - поднять вот так объектив и направить его на чужую беду?

* * *

Как-то под вечер на забитом подзавязку пароходике мы поплыли в Азию, в Ускюдар.

За волнорезом начиналось уже Мраморное море.

А с другой стороны выплыл здоровенный черный промасленный танкер "Волго-Дон".

* * *

Есть еще и другой Стамбул - Таксим, где живут тусовщики и европейцы, и где на главной улице идет пестрая толпа, играют уличные музыканты, а из музыкальных магазинов звучит музыка - и тоже турецкая. Турецкая музыка везде - из навороченной машины одетого в европейское клерка, дома у таксимского раздолбая, в магази е, в чайной, в банке. Звучит гораздо приятней американской или русской попсы.

А в 5 утра и, кажется, в 5 вечера из всех мечетей Стамбула (и Таксима тоже) раздается пронзительный, усиленный динамиком голос муэдзина.

Есть наверное и еще какой-нибудь Стамбул. Но я его так и не понял ...

Еще через день с Олегом стало совсем плохо, сделать ничего было нельзя, и мы с Невин уехали из Стамбула на север-восток, недалеко от азиатского побережья Черного моря, на турецкий Рэйнбоу.

* * *

Нигде я не встречал такого стопа как в Турции, честное слово. Больше пятнадцати минут нигде стоять не пришлось. Однажды остановилась даже "Скорая помощь" и провезла нас километров пятьдесят. Нас запихивали в невероятно забитые машины, кладя на колени старый принтер, или детское креслице, останавливались в кафешках и поили чаем - и все время пытались говорить. Мне повезло - со мной была Невин.

Первый водитель после Стамбула еще знал немного английский (бизнесмен в белом "Daewoo"), и явно удивлялся, почему европеец (мы говорили с Невин по-французски) едет стопом и в конце даже стал объяснять про автобусы - позже, до самого Рэйнбоу, английского я не слышал.

А турки, как им, конечно, и полагается, все стали усаты.

Очень долго по горным серпантинам мы забирались на все более прохладную и дождливую верхотуру - хрен знает куда, на 1.500 метров высоты. И я с удивлением увидел что-то очень похожее на Россиию - еловый лес, мхи, папортники, густой туман и прохлада (после жары внизу). На карте была указана маленькая горная деревушка, и в ней "Shevki`s tea-house" (чайная Шевки), где надо было спросить куда дальше.

Мы постучались в придорожный дом спросить про чайную. Выянилось, что это она и есть - без вывески - зачем? все в деревне все равно знают где это.

Шевки оказался старым турецким дедом (а вовсе не стамбульским тусарем, купившим домик в деревне, как я думал), и, войдя в чайную, я усмехнулся картинке - именно этого и ожидаешь от Турции, и ругаешь себя за наивность - а вот ведь и впрямь - сидят несколько усатых дедов вокруг камина, на низких табуретках, растопырив колени и уютно оперев ноги в мягких войлочных чунях, и слушают как хозяин, Шевки, играет на сазе что-то очень турецкое старинное и протяжное...

Посидев у Шевки, выпив чаю и съев яичницу с помидорами (поданые неслышно появившимися и так же исчезнувшими женщинами), мы поехали на Рэйнбоу, забравшись в старый жучок-ситроен, вместивший как-то семерых человек.

Народу на турецком Рэйнбоу было немного, человек 30-40, самое оно.

Невин на Рэйнбоу не понравилось. "На намаз похоже", сказала она ( крепко нелюбящая старину Аллаха Акбара), увидев круг, торжественный "Ом" и бухающихся в конце на колени отдельных, особо увлеченных типов.

"Скажи спасибо, что тебе "доброе утро" посреди ночи не говорят..."

Мне же, напротив, турецкий Рэйнбоу показался очень милым, немного смешным (как всегда) и домашним. А место... если бы не ждущая впереди Франция, остался бы на месяц, не меньше. Может, так и надо было сделать.

* * *

Побыв там немного, я узнал, что вначале, по замыслу отцов-основателей, этот Рэйнбоу предполагался как "healing retreat gathering", ммм...эээ... что-то вроде "оздоровительного отшельничества" во!

На новолуние целый день никто разговаривал.

Прилюдно (т.е. а главной поляне) никто не курил (что было довольно смешно - потому что после еды человек 25 из 30 (включая местного Рэйнбоу-папу Айкута, который все это и придумал) уходили в лес, в одно и то же "тайное" место, сидели, болтали и курили - не нарушая консенсуса!).

Омы распевались особо истово.

Чай, кофе, сахар и соль не употреблялись, из-за идейной вредности.

Ну и так далее.

А конец этому положили съехавшиеся ближе к полнолунию раздолбаи-иностранцы (которых стало около половины), не особо вникнувшие в телегу и начавшие просто веселиться. Большинство турков, с видимым облегчением, тоже.

Айкут впал в депрессию.

... а место, кстати, было таким кайфовым, что я был бы непротив и "поотшельничать". Но не организованно же!

* * *

Каждый день я уходил куда-нибудь бродить один. Это был такой туманный день. В фургончиках жили пастухи, которые, когда я дошел до них, стали пытаться что-то мне рассказать. По-турецки.

Коровы их звенели здоровенными коваными бубенцами. Очень глючно - когда из тумана.

* * *

А турки на самом деле - реальные братки. Я заметил это еще в Стамбуле, заходя в гости к друзьям Олега.

Когда говоришь с турком, то настроиться на "чужое" (как часто бывает в разговоре с западноевропейцем - такие внутренние умственные ручки настройки, которые надо сильно подкрутить) гораздо легче, наверное, потому что "чужое" тут не такое уж и чужое на самом деле. Не знаю уж в чем и дело... может, потому что они тоже когда-то провалились в щель между Востоком и Западом. Дикая традиционная страна - и полуевропейская столица - кого-то напоминает, правда?

(кстати, все турки на Рэйнбоу приехали из Стамбула, кроме нескольких - те из Анкары...)

А напоследок - самая смешная история, произошедшая в Турции. Я нашел там своего двойника.

Когда я приехал, Айкут начал пристально меня разглядывать, и сказал: "Уф... А я уже хотел сказать - привет, Мустафа!".

После я стал замечать странные взгляды и смешки.

На следующий день из Стамбула приехал Мустафа. Которому тоже уже куча народу рассказала о том, что у него есть русский двойник. Ясное дело, мы смотрели друг на друга так слегонца недобро - типа, а че это он?

А потом разговорились и тут я впервые увидел себя со стороны - свои взмахи руками, кивки и наклоны головы в конце фразы, те же интонации в английском; и немножко тех же подозрительности и заносчивости. Вдобавок: Мустафа бывший фокалайзер турецкого рэйнбоу; много путешествовал по Европе, в-основном стопом; неплохо говорит по-английски; сейчас работает дома с компьютерами и живет в коммуне в стамбульском пригороде.

С его подругой Сейран мы проболтали около костра 4 часа, с большим удовольствием.

На фотке мы сидим на краю поляны - уже немного устав от того, что все проходящие щелкают фотоаппаратами. Сняла нас Сейран, которая побежала за камерой, крича: "Ну, не могу я на это спокойно смотреть! Сидят тут эти двое, с одинаковыми улыбками...."

Через три дня мне пора было уезжать. А жалко...

... Кстати, коврик мой так никто и не тронул.