Статьи  |  На двух конях не усидеть

Краткость – сестра талан… Затравка Итак, дозрел-таки мой отчет с «Лабиринта-2»… Энди, только не по голове! С «Времени королей», разумеется. Одним из стимулов было то, что широкая общественность свои отчеты зажала, а почитать про игру хочется. Значит, придется сначала написать. Это была игра, к которой мы с Кирой (граф Франсуа де Сен-Люк) морально готовились весь год (а ждали – два года. Таки срок). Отдельное спасибо Энди и всем участникам за игровой форум – «Площадь». Правда, он периодически вымирал, а когда оживлялся – дох… ну то есть или на нем никто ничего не говорил, или все пропадало в одночасье. Не упущу возможности сказать: слава мне, я пыталась по крохам собирать все увлекательные дискуссии. Мощным двигателем этого процесса был повременный доступ в Интернет у Киры, которому крайне сложно было ориентироваться в массиве сообщений. Вообще, на будущее – кажется, есть смысл для игровых форумов выбирать движок с возможностью просмотра всей темы, для, так сказать, безденежных донов. Правда, такие форумы все обычно страшные. Или заводить архивариуса. Но они еще страшнее ;). Наконец, мы успешно вжились в образы: Кира приготовился стать последним из могикан, т.е. женатиком среди миньонов Генриха Третьего, а я смирилась с амплуа «шило в заднице и ангел во плоти». К сожалению, не смог поехать на игру мой рожденный на игровом форуме милейший молочный братец, Патрик (Орм), зато в кои-то веки удалось без потерь выбраться из своего архитектурного института Мифранору. Благодаря этому знаменательному событию, миньонов короля прибыло и стало аж трое. И, надо отметить, Франсуа Д’О был истинным украшением французского двора. Таким образом, на полигон мы добирались вчетвером. Это не я не умею считать, это к нам по протекции Энди любезно присоединился иностранец, почти что с табуреткой: Накт (сенешаль По, политически и исторически подкованный и гиперактивный господин Ди Арни – имя, которое не переврал только ленивый. Боюсь, я и сейчас…). Как водится, первой невинной жертвой «Времени королей» стала наша попутчица. Попирая все и всяческие правила и нормативы перевозки пассажиров железнодорожным транспортом, помимо нас в купешку плацкартного вагона плотно набились Генрих Третий со всеми своими миньонами, Александры Дюма (оба-два), а также автор хорошей книжки про Генриха Третьего, имя которого я забыла, но очень хочу узнать: Накт про него чертовски увлекательно рассказывал. Ну и прочие литературные и исторические персонажи. Но будущая Жанна де Сен-Люк почти все проспала. Разумеется, по причине традиционного предыгрового ночного шитья. Если у кого-то возникнет закономерный вопрос: а где же бабушка, в смысле – новые костюмы… Увы. Я искренне пыталась смастерить для Киры новый колет, ибо в глухом черном костюме как-то под венец идти не комильфо… Но не успела. Вернее, приделала все на живую нитку, а виновник торжества посмотрел на ветхое изделие, и сказал, как Иванушка из «Чародеев»: «Это я что, в этом на бал пойду?». Отсюда мораль: всяк овощ знай свое время. Шить надо заранее, в общем! Четверг Есть одна кинематографическая притча: в Голливуде снимали очередную сентиментальную историю про влюбленных, которые, слава Богу, соединились, плывут в свадебный круиз, и все ОК. Кому-то там показалось, что слишком уж ОК. Тогда еще кто-то добавил в готовую вещь всего лишь один кадр: спасательный круг крупным планом, и надпись – «Титаник» (Из Интернета) Вот несчастье, вот беда, Дичи нету и следа. Подстрелю-ка голубицу, Хоть какая, да еда! Л. Филатов «Про Федота-стрельца» Веселой компанией (плюс Марго, одна из хозяек трактира) мы добрались до станции Озеро (облизнувшись на озеро, раскинувшееся до горизонта и манившее усталые тела погрузиться в него по самые рюкзаки), а потом и до полигона. По дороге опробовали новое Кирино приобретение: ультразвук против комаров. Это была палочка безо всяких дырочек, которая якобы новейшими достижениями науки нейтрализовала комаров насовсем. Ага. Нейтрализовала. Если направить ее ПРИЦЕЛЬНО на комара, и попасть, комар отлетал ну ОЧЕНЬ удивленный! Поупражнявшись в отстреле комаров, мы повесили сей предмет на владельца, и сказали отойти подальше: пищала она премерзко. Лувр по традиции стоял в … В общем, дальше него были только черничники и стаи подосиновиков. Еще была прорва сушняка, в котором совершенно терялось место для лагеря. Зато буквально в двух шагах манила зелененьким мхом будущая резиденция Гизов в городе Париже. В то время как нам место под палатку пришлось вырубать, облизываясь на недоступную полянку. И вы таки спрашиваете, что мы имеем против Гизов? ;) (примечание: если показалось, что я чем-то недовольна – упаси Бог! После вырубки сухих еловых лап, которая не составила никакого труда и надолго снабдила нас горючим, Париж стал чудеснейшим местом. Вообще в плане быта игра была замечательно организована! Энди и всем, кто участвовал в поиске полигона – глубокое мерси! Эх, если бы под Москвой такое было возможно…) А на повестке дня стояло: два пожара, переезд, наводнение и выборы в городскую думу Усть-Урюпинска. Короче – наша свадьба. Сначала мы попытались ничтоже сумнящеся свалить организацию на господина де Кармейна (Энди), но он виртуозно спрыгнул, намекнув, что утопление утопающих – дело рук самих участников. Материальное обеспечение нас не беспокоило: в надежде, что во Франции принято приходить на свадьбу с полными желудками, мы оттащили в трактир немножко сухофруктов, напитков и свечей (или свечи потом?). А вот организаторских способностей у новобрачных было кот наплакал, посему бедному Д’О пришлось метаться по всему полигону, разнося приглашения. И я до сих пор хочу знать: ЧТО он передал Маргарите Наваррской, чтобы она прислала такое письмо? Но об этом позже. Оповещая своими силами Лувр и окрестности, я взяла такой разгон, что смогла отдышаться только в Анжу. Отдыхая душой и телом в доме своей любимой подруги Дианы де Меридор (Иглан), я заодно получила массу информации о жизни в провинциях: герцог Анжуйский (Серж), которого все, ну буквально все, желали видеть (наверняка, если бы Серж приехал раньше, его бы раньше и уконтрапупили) – прибудет только завтра; анжуйцев по сравнению с миньонами – кот наплакал: двое; Генриха Наваррского тоже нет; Бюсси нет; Шико нет, Екатерины Медичи нет, Монсоро где-то бегает, Диана его еще даже не видела. Гм… ну и пусть: когда все персонажи на местах, каждый дурак сыграет: попробуем обойтись тем, что главмастер послал. И нельзя не заметить, что Париж был просто великолепен! Какие были дамы! Герцогиня Неверская, мадам де Сов, Мария-Антуанетта де Клер-Рондель, Констанция де Иллюзьен, графиня де Лавуазье, баронесса де Косте – о! Кавалеры тоже вроде были, но по принципу «среди роз лопух пророс». Маловато, то есть. И не могу не сказать за Генриха Третьего (Найси) и его альтер-эго, маркиза де Можирона (Орландо), также известного под именем: «Кло-о-о-од!». Ребята, огромное человеческое спасибо за роскошные образы: я наконец поняла, почему Кире так полюбился Генрих Третий как исторический персонаж. Вы были так милы, так очаровательны… разумеется, ни о каком народном бунте против «кровопийц на троне» и речи идти не могло. Париж эту парочку боготворил. Тем временем сумерки наконец сгустились. И пришлось нам веселым пирком да за свадебку. Кира хлебнул предсвадебного безумия полной чашей: и получасовое верчение перед малюсеньким зеркалом, в котором целиком не отражался лучший в мире карлсон и посему окончательный лоск навести было проблематично; и постоянно теряющийся веер, без которого жениться ну никак невозможно; и беганье за священником с воплями «обвенчайте же нас… кто-нибудь». Разве что паспорта в загсе не забыли. Зато обряд венчания – в женском монастыре! – был очень трогательным. Д’О в качестве посаженного отца ронял скупую слезу на берет, сам епископ Парижский (новоиспеченный), он же Лотарингский, благословил новобрачных… Но чтоб я еще ввязалась в такую авантюру! А в трактире хозяйки постарались на славу. Пиршественная зала была красиво убрана и ярко освещена, так что гости постепенно слетались, как мотыльки. Мы торопились: хотелось хоть немного попировать до наступления Варфоломеевской ночи. Жанна была счастлива видеть вокруг милые лица друзей, слышать их искренние поздравления, чувствовать нежность и заботу новоиспеченного мужа… Вот только тревожило (и одновременно успокаивало) отсутствие Его величества: за неимением моего отца, старого мнительного царедворца маршала де Бриссака, я сама стала ужасно бояться скандала. И таки дождалась. Правда, совсем с другой стороны. Старый друг кого-то из нас (Сен-Люка, видимо), господин Ди Арни привез нам поздравление от Маргариты Наваррской… с учтивым до могильного холода упреком, что Ее величество была приглашена на свадьбу «в числе прочих», так и не дождавшись личного приглашения. Посему королева Наваррская не сочла для себя возможным прибыть на торжество, где ее, видимо, не ждут… тут Жанна потихоньку начала сползать в обморок. Я в общем не очень собиралась демонстрировать ее тонкую душевную организацию, но окружившие дамы так засуетились со стаканами воды и обеспокоенными вскриками, что разочаровать их было преступлением. А я, как всегда, задним умом крепка. Как же я могла забыть про то, что исторический Сен-Люк в свое время имел честь быть фаворитом прекрасной Маргариты! Может, так оно и аукнулось? При таком раскладе было затруднительно с радостью примчаться на пусть и краткий (жена – не стенка, и подвинуть можно), но все-таки триумф сопливой девчонки-соперницы. Жаль, никто из гостей не предложил такую версию: можно было устроить роскошный «эль скандаль» при посторонних. Все-таки шкура агницы на мне явно трещала по всем швам. Хотя наверняка просто случилась оплошность с приглашением. Разумеется, мы отправили королеве покаянное письмо и заручились обещанием Ди Арни замолвить за нас словечко, убедив Маргариту, что мы это не со зла, а по недомыслию. Свадьба была не шумной, но довольно веселой. Застольные беседы, прекрасные песни в исполнении хозяев трактира и шевалье ди Арни, юные новобрачные во главе стола – довольные, «как ангелы, объевшиеся пирожными». И даже король уже не держал зла на Сен-Люка – чего же еще было желать? А потом как-то незаметно началась Ночь святого Варфоломея (первая игровая ночь). В трактире сначала пытались игнорировать раздающиеся за стенами нестройные вопли «Десять неверных!» и лязг оружия, но постепенно боевая ярость охватила всех. Жанна и Франсуа предусмотрительно укрылись в одном из кабинетов, который в качестве свадебного подарка заказал для них некий господин де Сен-Сир: они его не знали, но были очень благодарны. Наконец оставшись вдвоем, они поняли, что если им этой ночью и будут сниться какие-то сны, то исключительно светлые и радостные. Им не хотелось быть ни белыми агнцами, ни зверями рыкающими… Мне так вообще хотелось, чтобы хоть одна наша игровая свадьба не закончилась поножовщиной! На «Лоэне-2000» нас прирезали прямо перед алтарем; на «Ведьмаке-2000» после свадебного обряда меня, как вампира, должно было разорвать на кусочки Светлыми вратами (не вышло: «все племя мастеров обожает влюбленных» – осталась жива-живехонька, и даже стала эльфкой. Да здравствует вивисекция!); на «Империи Зеркала-2002» мой отец прямо от пиршественного стола отправился складываться во имя спасения мира... Ну и, разумеется... Едва мы свернули с большой дороги к Лувру, как путь нам преградил отряд вооруженных людей с белыми крестами на одежде, пьяных от ярости и крови. Предводитель как две капли воды был похож на господина де Кармейна, и громче всех орал: «Смерть гугенотам!». От Жанны и Франсуа потребовали дать ответ: католики они или гугеноты, и предъявить крест. У Франсуа был под рубашкой нательный крестик, который надела ему когда-то мать; Жанна могла без запинки прочитать на латыни «Pater noster» и «Ave, Maria» (недаром на Волках Одина-2 мы были единственными христианами в Дублине). Но в эту ночь сказать, что ты католик, значило назваться трусом и убийцей. А недавно свершившееся чудо – сочетание перед лицом Господа – открыло Жанне одну тайну: Бог есть любовь. Не гнев. Не месть. Не кровь… Додумать Жанна не успела. Ее, раскинувшую руки на груди мужа и кричащую «Я – его крест», Франсуа отшвырнул в сторону: на него набросились трое. Стиснув до боли ладони, когда-то счастливая новобрачная стояла и смотрела, как отчаянно бьется за свою недолгую любовь изнеженный миньон короля, граф де Сен-Люк. Кто-то кричал ей: «Бегите, сударыня, они убьют вас!» Но как можно было бежать, ее уже убивали там, где… Не только там. Жесткая рука схватила Жанну за плечи, ледяное лезвие коснулось беззащитного горла. Почти теряя сознание, она услышала: «Брось шпагу, или она умрет!». Она не видела, что произошло дальше. Через мгновение хриплый, как карканье ворона, смех раздался над нею, жаркое дыхание коснулось щеки… и огнем опалило горло. Безумный шепот: «Жанна…». Затемнение. Конец фильма. Хотела бы я знать, почему на играх Энди мне всегда режут горло? Где угодно смерть может прийти ко мне во множестве обличий: кинжалом в младую грудь или в ни о чем не подозревающую спину; шальной пулей; пучком эльфийских стрел, превращающих бедного орчонка, возвращающегося с купания, в маленького ежика; петлей в подземельях Ангбанда… Если я еду на игру, где главмастер – Энди, могу побиться об заклад, что после кончины предстану перед святым Петром с двумя широкими улыбками. Ну, вообще-то у Энди я пока играла только два раза, но традиция уже проклевывается. Незабываемое ощущение: падаешь мордой в грязь, песок, травинки и козявки липнут к губам, где-то рядом Кира в отчаянии бросается на шпагу… а над ухом потрясающая надрывная музыка из «Нотрдама»: то ли вторая, то ли девятая песня. В общем, что-то клошарское. Как говорится, все мои пять чувств были травмированы одновременно. Я врастала в живую ткань «Баллады о двух погибших лебедях» Высоцкого, в клипы некроромантической умницы Милен Фармер, во все истории о любви и смерти, которые когда-либо слышала. Кажется, в тот момент мимо пробегал дивный зверь Катарсис, и я словила его за хвост. Просто – огромное спасибо. Энди, восхитительному убивцу. Найси, Орландо, баюкавшим мое бренное тело, которое знало, что может подниматься и топать на все четыре стороны, но почему-то не могло. Романтика, так ее разъэтак… Настоящая. И настало утро. Пятница. Ты прости ее, Федот,- У нее в уму разброд, У нее от книжек мысли Стали задом наперед. Начиталася Дюма - Вот и сбрендила с ума! Перебесится маленько - Успокоится сама! Л. Филатов «Про Федота-стрельца» На следующий день первым из палатки выскочил Мифранор, которому прошедшая ночь сообщила несказанную бодрость: и он резал, и его резали, и прекрасные дамы причитали над ним, и корыстолюбивые евреи (или шотландцы?) пытались лишить его самого дорогого для каждого мужчины – кошелька… Неожиданное развлечение обеспечил Кира, подцепив единственного на полигоне клеща. Поставив весь полигон на уши и уполовинив запас подсолнечного масла в трактире, мы передали болящего на попечение чудеснейшего полигонного врача, который виртуозно извлек вражину – на радость широкой общественности. И еще раз – огромное спасибо за спасение господина Сен-Люка для великих дел! А прививки таки надо делать. Сразу после утреннего омовения в водах Форжа, которые все признали экстерриториальными, чтобы не платить за дорогу, Жанна почувствовал укол и поняла, что это – жареный петух. Она решила переодеться в мужской костюм и под видом пажа своего мужа совершить с ним путешествие… куда-нибудь. Таким образом убивалось два зайца (и тысячи две ливров): 1) можно было найти приключений на нечто, с чего непристойно свисали мужнины бриджи; 2) сокращались путевые расходы (паж ест меньше, чем молодая супруга родом из деревни). Путевые расходы первую половину игры составляли основную головную боль всего полигона, зато во вторую половину на них радостно забили. И я первая. Сие особенно стыдно, потому что я громче всех кричала, что слово мастера – закон. Говорят, мы бяки-буки… Так и есть. Не получилось из меня финансиста, как я ни старалась (и так не старалась, и этак…). Конечно, попервой мы путешествовали то в свите короля, то королевы, то еще к кому-то примазывались. Но факт остается фактом: на экономические правила мы чихали. Mea maxima culpa! Но за свадьбу в трактире мы все честно заплатили! Отсюда мораль: экономический прессинг все-таки неэффективен. «Блистать хочу, блистать, а деньги пусть считают те, кому их не хватает!» – права была королевская дочка из замечательного фильма «Не покидай!». Если экономика становится обязательной для всех, для кого-то она всегда – мука. А игры – они ж все-таки удовольствие, да? Сталбыть, обрядилась я в костюм незаехавшего Патрика-Орма, свистнула у Д’О берет, нацепила черную масочку – и вот вам енотик-не енотик, а юный паж Анрио Д’Овернь. Заодно удалось использовать оказию и ввести в игру хоть одного из многочисленных персонажей, которых я наплодила на игровом форуме. Вообще-то я сначала хотела назваться Жаком Клеманом, но решила не доводить душку Генрике до нервного срыва ;) Паж получился ничего себе: у Его величества заблестели глазки, у Сен-Люка побледнела физиономия, у меня покраснели уши. Мы попали, как куры в ощип: король решил совершить турне по провинциям, и новоиспеченный паж тут же был включен в свиту. Вам смешно, а у меня душа в пятки уходила ежеминутно от каждого каверзного вопроса короля или ухмылочки Можирона! Об одном жалею: когда мы чуток отстали от процессии, надо было все-таки чмокнуть супружески Сен-Люка. Сзади аккурат герцогиня Неверская и мадам де Сов шествовали. Вот бы репутация господина королевского миньона оживилась! Мне почему-то кажется, что этот отчет будет исключительно о том, что я хотела, но не сделала. Эх… И мы такой компанией взяли и приперлись к Гизам. Гизы, мягко говоря, не ждали. Но на троне посидеть пустили. По итогам встречи в верхах, Гизы поняли, что Генрих Третий таки король. А все, кроме Генриха, поняли, что хороший Гиз – это мертвый Гиз. В Лувре вечером долго и плодотворно думали на эту тему. А пока в кулуарах шушукались Сен-Люк, Д’О, Ди Арни и прочие мужские шовинистические свиньи, позабытой и позаброшенной бедняжке Жанне, сменившей мужской костюм на положенное по чину платье, ничего не оставалось, как украшать своей персоной день рождения прелестной мадемуазель Марии-Антуанетты. И даже это у госпожи де Сен-Люк получалось так себе, поскольку Лувр и без нее представлял собой прекраснейшей цветник – при полном отсутствии садовников! Кавалеры исчезли, как сладкий сон, и дамам оставалось только сплетничать, пардон – дискутировать. Этому пороку все с удовольствием предавались до прихода короля – и Можирона, разумеется. Появление последнего ранило дам в самое сердце: его манеру ношения чулок и подвязок всем так хотелось перенять! Увы, увы… что позволено Юпитеру… Зато Его величество был так любезен, так галантен, так одаривал царственными улыбками всех присутствовавших, что гости сразу почувствовали себя у Христа за пазухой. Вот только к чему было смущать госпожу Сен-Люк расспросами о милом паже ее мужа? Никогда я так не мечтала о мутации кровеносных сосудов. Все веселились от души, но тут пришел Генрих Гиз и все опошлил. От элегантного Ллеверлина веяло прямо-таки замогильным холодом. Не помогло и то, что великий полководец охотно исполнил по просьбе короля и для увеселения дам прелестную песню. Его появление произвело при дворе такой же эффект, как если бы в стаю чихуахуа запустили матерого мастиффа. Вот тебе и представился ко двору… Еще было невнятное покушение на Маргариту Наваррскую: некая юная леди взяла ее в заложники, но требований выставить не успела: была обезврежена, нанеся королеве тяжелую рану. Бедняжка Ее величество вдобавок была на сносях, вот и пришлось ей устроиться в покоях герцогини Неверской и художественно болеть. Чтобы как-то разрядить обстановку, женили господина Робера де Кармейна. Прелестная невеста – баронесса де Косте – по счастью, обладала достаточно крепким телосложением, чтобы успеть поддержать жениха, сраженного счастливым известием. Господин де Кармейн был неутешен. Жанна, как могла, пыталась расписать ему прелести супружества, но Робер только повторял: «Вам легко говорить, сударыня, Вы вышли замуж по любви!» Третье заинтересованное лицо, г-н Д’О – получивший днем от г-жи Косте слезную записку с просьбой спасти несчастную от нежеланного брака – куда-то благополучно делся. Видимо, потому, что потенциальная новобрачная вовсе не выглядела угнетенной жертвой, и с трудолюбием муравья, нашедшего жирную личинку, тащила де Кармейна в сторону церкви. Таким образом, в Лувре весьма успешно занимались любовью. В это время прозорливые Гизы, раньше всех учуявшие грядущий ветер перемен, готовились к войне. Суббота. Нафиг нам король? Гондурас – республика! ВК в переводе Гоблина, ч.1: «Кольцо Братвы» Энто как же, вашу мать, Извиняюсь, понимать? Мы ж не Хранция какая, Чтобы смуту подымать! Л. Филатов «Про Федота-стрельца» Утро принесло из рук вон плохие новости: Во-первых, по игре. В Ночь примирения, последовавшую за Варфоломеевской, Ливаро убил на дуэли Можирона. В связи с этим господин де Сен-Люк поутру прихватил на воды шпагу и совместил приятное с полезным: искупался и вызвал Ливаро. Благодарение Богу, дуэль велась не до смерти. Думается, Можирон был таким человеком, что тоже этому порадовался. Ливаро признал Можирона истинным дворянином, и на сем порешили. А еще на игровом форуме и по сю пору висит великолепный сонет на гибель Можирона авторства Орландо. Снимаю шляпу с г-на Сен-Люка, за неимением своей. Во-вторых, по жизни. Найси (Генрих Третий) и Орландо (Можирон) спозаранку должны были уехать с полигона. И уехали, оставив Париж безутешным. Особенно печально то, что никто не знал, как надлежит играть с виртуальным королем. Значит, Генриху Третьему нужно было или заболеть до смерти, или еще как-нибудь убиться. Мы заранее надели на лица скорбные выражения и уже собрались к Энди, чтобы выведать у него, каким именно способом король даст дуба… как вдруг, из-за острова на стрежень, выплывает епископ Парижский (Лотарингский) с… папской буллой. Мы с Кирой согласно взвыли: это был первый случай дежавю. Но когда текст буллы был зачитан, вытянулись лица и у Ди Арни с Д’О: Генрих Третий был отлучен от церкви. Его святейшество, Папа Римский, снова принял живейшее участие в судьбах Франции. Едва лишь первый шок прошел, мы по наущению образованного Ди Арни дружно заорали: «Нарушен конкордат!» (мы все знали, что что-то нарушено, но как это что-то называется, вспомнил только Накт). И окружили папского посланца своей заботой, плотно сжимая кольцо. Епископ поспешно заверещал, что он лицо духовное и при исполнении, и вообще, все уже знают. И в Лотарингии тоже. Пришлось отпустить божью тварь (которая оказалась на редкость злопамятной и потом донесла на нас. Правда, безуспешно). Нашлись и хорошие новости: королева была в тягости (ай да душка Генрике!). Правда, злые языки сразу начали шипеть, что сын отлученного от церкви не может наследовать трон, и короновать надлежит Франсуа Анжуйского. Пока суд да дело, нужно было обеспечить безопасность королевы, Луизы Лотарингской. Со словами «Ваше величество, бросьте кринолин, Ваша жизнь и жизнь наследника Франции в опасности», Ди Арни окрутил королеву и спешно организовал ее отъезд из Парижа в Анжу: Франсуа Анжуйский по сравнению с де Гизами казался надежным и честным союзником. И, что гораздо важнее, в крепости Анжер всем заправлял вовсе не Двуносый, а господин де Сен-Сир, старый друг Ди Арни. Жанна примазывалась, как могла: на женской солидарности в тяжкую годину можно запросто въехать в высшие эшелоны власти, и вскоре она уже вовсю хлопотала вокруг королевы. Но после ей пришлось снова надеть мужской костюм: она превратилась в ответственного за связь Лувра и крепости Анжер, в которой укрылась Луиза Лотарингская. Бойко скакала Жанна семо и овамо на быстроногом воронке из конюшен Сен-Люка, но помимо беспокойства за жизни королевы и мужа, оставшихся в Анжере, еще одна тревога омрачала ее чело. Диана де Меридор, подруга детских лет, дружбу с которой не ослабило супружество Жанны, должна была вскоре пасть жертвой интриг этого исчадия ада – Франсуа Анжуйского! Кто ему на дно ковша Бросил дохлого мыша? Ты же форменный вредитель, Окаянная душа! Л. Филатов «Про Федота-стрельца» Дальше пойдет сплошная бредятина, честно в этом признаюсь. Я очень не хотела Анжуйского на троне; я изо всех сил старалась его убрать – при всей своей искренней любви к Сержу. Разве что Богу не молилась за упокой души! Проблема в том, что персонаж у меня был чересчур хорош для таких делишек. И завертеть всю эту карусель Жанна могла только в том случае, если искренне верила в то, что говорила. Поэтому мне пришлось перед самой собой шизофренически отыграть информатора, сообщившего Жанне следующее. Этот подлец, трус и бабник Франсуа Анжуйский осмелился положить глаз на прелестную Диану. Но ни одна женщина не в силах одолеть его мечту сесть на трон. Сейчас осуществление честолюбивых планов близко, как никогда: значит, какой бы страстью не пылало его жабье сердце, женой короля Диане не бывать. После же, когда несчастная насытит сластолюбца, ее горькой участи не позавидует никто: Анжуйский хочет выдать обесчещенную Диану за своего верного слугу, графа де Монсоро – некрасивого и немолодого придворного, по слухам, человека без чести. Анжуйский успел завести на де Монсоро немаленький зуб за какие-то провинности, поэтому вторым шагом было бы оглашение после женитьбы всех обстоятельств этого союза. Диана будет ославлена в глазах света: ну что ж, она уже не интересна для герцога. Де Монсоро постигнет заслуженная кара. А Анжуйский, значит, весь в белом. Бедная Диана! Спасти ее может только чудо: смерть Анжуйского, ибо он никогда не откажется по своей воле от коварных планов. Вот это-то чудо мы и попытались организовать. Я собиралась найти де Монсоро: лучшего орудия нельзя и пожелать! Де Монсоро я всегда представляла себе человеком, крайне болезненно относящимся к своей чести – по крайней мере, в глазах общества. Ему влегкую было совершить какую угодно подлость, но тайно: публичного позора он не перенесет и постарается сделать все, чтобы отомстить обидчику. Тем самым он был предпочтительнее любого «благородного» дворянина, который попытался бы вызвать Анжуйского на дуэль. От дуэли Анжуйский запросто открестится, ибо сложно найти человека, равного ему по крови (принципы дворянства мерзавцу всегда были чужды); а кинжал наемного убийцы чинов не наблюдает. Правда, была одна загвоздка: де Монсоро на игре мог оказаться совсем другим, нежели у Дюма. К этому времени он стал королевским прокурором, и, по слухам, света белого не видел из-за любимой работы, стахановец этакий. Посему я для подстраховки нашла Энди, взяла его за грудки и выдала директиву: раз Бюсси нету, раз де Монсоро какой-то странный – найди мне человека, влюбленного в Диану! В ближайшие полчаса. Такая девушка – и на свободе? Энди недобро улыбнулся, но пообещал. А я отправилась ловить де Монсоро: чем черт не шутит, а вдруг? Уж очень мне хотелось сохранить хотя бы ошметки сюжета о графине де Монсоро. Жанна настигла королевского прокурора в трактире, где он изучал очередные доносы. Паж одного анжуйского дворянина, пожелавшего остаться неизвестным, но преисполненного дружеского сочувствия к господину де Монсоро, желал сообщить ему некоторые сведения. Сообщил. Ошарашенный граф де Монсоро несколько раз попытался добиться ответа на вопрос: откуда появились слухи, что он влюблен в госпожу Диану. Бедный прокурор любил совсем другую даму, даже собирался на ней жениться, а тут спозаранку такое! Паж стоял на своем: граф может сколько угодно быть равнодушен к Диане де Меридор, но его имя уже вписано в расстрельные списки, и колесо истории не повернуть. Анжуйский снедаем плотской жаждой и алчет мести. Граф неизбежно будет уничтожен, смешан с грязью, подобной которой он и не видел в своих казематах. Граф может смириться с ролью мальчика для битья. Или… Увы: граф был непреклонен. Не иначе, служебное рвение превратило дворянина в закоснелого служаку: работа стала превыше чести. Прокурор де Монсоро вернулся к своим кондуитам. Жанна, бледная от бессилия, отправилась в Анжер. Хоть Бог и запретил дуэли Хоть к шпаге – лишь антиталант Дерусь семь раз я на неделе… Тем временем война, о которой так долго грезили Гизы, наконец началась: Анжер был в осаде. Даром что королевы там уже не было, огромные войска верных Лотарингии людей (человек пять) стояли лагерем у неприступных врат крепости. Сен-Люк, Д’О, Ди Арни – все были внутри. У стены радостно подпрыгивал Робер де Кармейн, показывал всем большой палец и рекомендовал делать хук левой. Жанна с трудом отвлекла его от этих занятий и потребовала отчета о результатах поиска влюбленного в Диану остолопа. — Да, да – радостно заблестел глазками Энди, – Я нашел такого человека! Бретер, силач, по уши влюблен в баронессу де Меридор! — Ну да! – восхитилась я, – И кто же он? — А во-он там… ну во-он же! Комендант Анжера. — Э-э-э… Энди… так он же в осажденной крепости… — Вот именно… – прищур был поистине дьявольским. — Энди, я тебя обожаю! – ну что еще мне оставалось сказать? И как, спрашивается, мне добыть этого коменданта, чтобы использовать его уши под вешалку для лапши, когда он – в крепости, я – снаружи, а вокруг – лотарингцы? Жанна в отчаянии бродила у ворот Анжера, поглядывая на коменданта, как кот на миску сливок. В задумчивости она поигрывала выданным Сен-Люком кинжальчиком (поскольку ремень я надеть не успела, девать его мне было некуда). Это не могло не привлечь внимание благородного дворянина, командовавшего войском осаждающих. Заметив в сторону, что так обычно выглядят наемные убийцы, он попросил молодого пажа поаккуратнее ходить с обнаженным оружием вокруг людей, которых осада сделала излишне нервными. Через некоторое время они разговорились, и чуть было не договорились до дуэли, но Жанна уворачивалась, как могла – не до того сейчас (А Робер де Кармейн все подливал и подливал масла в огонь: «Сударик, Вас, кажется, оскорбляют»). Минут-т-точку… Дуэль? А это мысль! Осада осадой, но законы чести – превыше всего… да и скука уже подкашивает воинственный пыл обеих сторон… так что неожиданному развлечению только порадуются… Если вызвать коменданта Анжера на дуэль – ну не убьет же он до смерти сразу! – я смогу с ним поговорить и настрополить его против Анжуйского! Дело! Даже смерть в собственную брачную ночь не напомнила Жанне, как это больно – когда тебя режут… Она думала только об одном: кто-то должен остановить герцога. Вот вам женщины! Что потом будет с бедолагой комендантом, она даже не подумала. Мужчина должен выполнить желание дамы, чего бы ему это не стоило. Надо заметить, своего Сен-Люка Жанна на это благое дело пожалела. Дурное дело – нехитрое. Через минуту лотарингский полководец уже с сочувствием выслушивал трогательную историю о том, что юный паж был смертельно оскорблен комендантом Анжера и что гнев его требует удовлетворения прямо здесь и сейчас, невзирая ни на какие осадные положения. Сей джентльмен был столь благороден (а телосложение, вернее, теловычитание, борца за справедливость столь тщедушно), что даже предложил сразиться за униженного и оскорбленного юношу. Но такой расклад Жанну не устраивал, и она настояла-таки на своем! Вот только бы папа не увидал… Ясное дело, Сен-Люк за женушку дракону пасть порвет, если дотянется, так что надо было все успеть обстряпать, пока он не опомнится. Итак, мне было обещано, что место для дуэли отведут, позволят вызвать обидчика, и если он выйдет – юный господин сможет утопить своего врага в крови… И тут ворота Анжера открылись. Особенно забавно это выглядело: гном Андрис аka мастер по боевке спокойным голосом произнес: «Ворота открыва-а-аются…» (брюки превращаются) – и снял веревочку с одной из жердочек. И поперло. Крах хитроумного плана казался Жанне самым ужасным, что может быть… до тех пор, пока прямо к ее ногам не рухнул первый умирающий. Она искала взглядом Сен-Люка, но в дыму сражения ничего нельзя было разобрать. Наконец она увидела мужа: он был ранен, но жив. Все было кончено быстро. Искренне надеюсь, что этому не поспособствовал мой разговор с командиром лотарингцев, внимание которого я отвлекла (каждый в той или иной мере считает себя осью мира: я – не исключение). Комендант Анжера тоже был тяжело ранен и не боец на ближайшие несколько часов. Впрочем, после только что свершившегося сражения Жанна по-другому начала смотреть на смерть. Однако колеса уже вертелись, и ей пришлось поручить мужу провести с комендантом душеспасительную беседу на тему «Диана и Анжуйский? не бывать этому!». После этого не оставалось ничего другого, как вернуться в Лувр. К нам на утренний рассол Прибыл аглицкий посол, А у нас в дому закуски - Полгорбушки да мосол. Л. Филатов «Про Федота-стрельца» В пустом Лувре царил Анжуйский. В компании Дианы де Меридор. Жанна стиснула зубы и сделала вид, что не видит, как умильно они смотрят друг на друга – тем более что официально герцог Франсуа молился в луврской часовне в ожидании коронации. Чтобы не искушать судьбу, я повела Сержа и Иглан в логовище Сен-Люков и скормила им блюдо собственного приготовления: макароны+тушенка+подосиновики. Это был наш завтрак, который не удалось съесть по причине прибытия папской буллы. Энди, это первый упрек. Весь день в желудке волки выли! Правда, в итоге желудок как-то ужался, и мою стряпню отведали только Серж да телохранитель короля, по совместительству – палач. Это я к тому, что надо было зачиповать у Энди сие блюдо как отраву, и наконец таки ликвидировать Анжуйского! В итоге мне удалось изрядно испортить Сержу аппетит, излагая ему всю ту же душераздирающую историю о соблазнении Дианы, но уже под другим соусом: дескать, кто-то донес графу де Монсоро такую вопиющую сплетню, тот сдуру поверил и теперь жизнь герцога в опасности! (уже не знаю, чего я добивалась: то ли отомстить Монсоро за то, что меня не послушал; то ли в случае принятия Анжуйских превентивных мер стимулировать Монсоро на совершение каких-либо действий). Надо ли говорить, что я снова потерпела фиаско: Серж был слишком уставшим, чтобы беспокоиться из-за таких притянутых за уши историй. А тут еще пришел Ди Арни с известием, что мы теперь поддерживаем Анжуйского, а не новорожденного короля. В случае удачи предприятия он, Сен-Люк, Д’О, Ливаро и кто-то еще получали в управление по провинции, гугенотам гарантировалась свобода вероисповедания, королеве и ее малолетнему сыну – безопасность, деньги и немножко титулов... в общем, все сестры при серьгах. А короля делает свита – какая разница, кто на троне. Главное, что все в шоколаде. Жанна так не считала. Каким бы ни был отлученный король (а Найси был – чудесный!), его ребенок был законным наследником; Анжуйского же на троне она не принимала органически. Госпожа де Сен-Люк в порыве праведного негодования высказала вполне здравую мысль, что дворянин не может заниматься политикой. Всегда придется делать выбор: или честь, или выгода. А на двух конях ехать – седалища не хватит. Как потом оказалось, Ди Арни после этого ее сильно зауважал. Но мнения не изменил: благо Франции в лице него со товарищи на руководящих постах важнее личных симпатий и антипатий. Не бойся, стукачок. Мы тебя не больно зарежем. (с) Горбатый «Место встречи изменить нельзя» Ну, шпиенка, дай-то срок - Упеку тебя в острог! Так-то я мужик не злобный, Но с вредителями строг. Л. Филатов «Про Федота-стрельца» Сгоряча Жанна снова отправилась в Анжер: выяснить, не доведен ли его комендант до нужной кондиции. Каково же было ее удивление, когда под стенами крепости она снова увидела клубящуюся толпу. Каковая толпа была немногим меньше войска лотарингцев, давеча осаждавших город. Неудивительно, что несведущая в военной тактике Жанна решила, что Анжер снова в осаде. Однако стая товарищей у стен с радостным смехом опровергли ее предположение. И при этом отказались пропустить ее в ворота. Жанна совсем уж перестала что-либо понимать, но тут подошли еще трое благородных господ, выказавших знакомство с положением дел в Анжере. Одного из них госпожа де Сен-Люк с ходу назвала «сэр»: ну что я могу поделать, если достойный господин со светлыми бакенбардами был как две капли воды похож на адмирала Нельсона? Неподходящее обращение сорвалось с моих губ раньше, чем я успела подумать. Когда же я попыталась оправдать свою ошибку тем, что сей господин явился в окружении шотландцев и дескать поэтому был принят за англичанина... вся компания повалилась в коликах, а шотландский ростовщик (Шпала), давясь от смеха поведал дремучей Жанне, что англичанин может находиться рядом с шотландцем только в одном случае: если это мертвый англичанин. В общем, я очередной раз с трудом избежала дуэли. Вот интересный коленкор: Сен-Люк со своими 192 сантиметрами роста и шпагой чуть короче бродил по полигону, как посуху, мое же слабое тельце казалось всем наилучшими ножнами для шпаг! Впрочем, назвалась груздем, нацепила штаны – нечего и плакаться. Шпала даже был готов ссудить мне свой палаш, посетовав, правда, что он будет для моей руки тяжеловат. Жанна гордо задрала нос к небу и с пафосом заявила, что победителем на дуэли всегда выходит правый, и не имеет значения, какого веса оружие и насколько сильна рука, его держащая. Шпала довольно хмыкнул, что это, конечно, должно быть так, но не всегда бывает. На что поднаторевшая в инквизиторских беседах я радостно воскликнула: «Козни дьявола, сударь, не иначе, как козни дьявола!». А тут меня и к Сен-Люку пропустили: предводитель этого, гм, сообщества оказал мне такую любезность. Только вот зачем он потом приказал меня убить? Ну да, я рвалась в крепость, когда там заседали Гизы, дерзила – в меру... но неужто все это стоит жизни? Впрочем, убийство не состоялось: наемник просто оглушил меня и попытался ограбить. До сих пор искренне жалею, что ему нечего было с меня взять. Я попыталась всучить ему кинжал, но он не польстился. И, что еще хуже – никак не отреагировал на мой старательно оброненный при падении берет, на встряхивание сомнительной гривой и женские родовые окончания в словах. Привыкли мы к женщинам на мужских ролях: переодетой даме и не выдать себя никак! Надо было в лоб сказать: видишь, мол, женщину. Хотя какая разница: чать, не средние века, на костре не сожгут. Но все равно интрига пропала. И вторая интрига, кстати, тоже накрылась шайтаньим хвостом. Комендант Анжера, с которым Сен-Люк таки поговорил, выказал знакомство с предметом – и не более того. Спасать Диану и примерно наказывать развратника он явно не рвался. Сгоряча я даже чуть было не решилась похитить герцога и заставить подписать отречение, но меня вовремя отговорили. Дак у шаха-то, видать, Есть и силушка, и стать, А тебя, сверчок ты дохлый, С-под короны не видать! Л. Филатов «Про Федота-стрельца» Таким образом, коронации Анжуйского ничто не помешало. Королева результаты помазания не признала и отправилась с новорожденным сыном в эмиграцию. Вместе с ней удалились многие дамы двора, в том числе и герцогиня Неверская с мадам де Сов, в глазах которых явно читалось: «I’ll be back!» (так и вышло). Жанна и Франсуа тоже демонстративно ушли из Реймского собора, изображая спинами презрение и непокорность. Видимо, сотни лье до Реймса были преодолены ими исключительно затем, чтобы показать Анжуйскому, что он им безразличен. Самое противное, что Анжуйский не только этого не заметил, но к тому же подарил Сен-Люку Пикардию. Обидно даже, чесслово :) А потом Анжуйского отравили. К слову сказать, мне об этом докладывали: тот самый телохранитель/палач, приняв меня за ближайшего друга Анжуйского (когда тот у меня столовался), попросил меня передать ему, что кто-то готовит покушение на будущего короля Франции. «Вот и сла-а-авненько!» – подумала я, и ничего передавать не стала. Прошу у того, кто играл палача, прощения – но по игре я Анжуйскому скорее б сама стрихнина сыпанула. Жаль, конечно, что мы тогда немного съехали в неигровуху: так уж вышло. Серж был голодный, и будь он хоть трижды Анжуйский, не могла я его бросить на произвол судьбы! Огорченный смертью своего ставленника, но не сломленный, Ди Арни ухитрился созвать Генеральные штаты для выбора нового короля Франции. Всего-то для этого понадобилось кинуть Гизам в лицо, что смерть свежеиспеченного короля была им выгодна! При этом Накт ухитрился не заметить, что стоит среди Гизов один, как во поле береза: Сен-Люк и Д’О куда-то самоликвидировались не вовремя. Гизы, при виде такой наглости не зная, что сказать, сказали: «Ну давайте соберем Генеральные штаты». И штаты стали собираться. В Европе этих королей – пруд пруди. Так и кишат, так и прыгают. (Кажется, Марк Твен) Вызывает антирес И такой еще разрез: Как у вас царит Беарнец В панталонах али без? А тем временем в Пентагоне… В нашем гостеприимном отеле появился взволнованный граф де Лавуазье с родословной своей жены, из которой следовало, что она внебрачная дочь уже не помню какого из французских королей, и в случае рождения у нее сына (а она была тяжела) он может иметь косвенные права на престол Франции. С таким блюдом непременно нужно было идти именно ко мне: безнадежные авантюры я страсть как люблю! Подавив еще одно мощное дежавю, мы с радостью согласились. Конечно, шанс у заговорщиков был, но уж очень мизерный. На игре еще могло что-то получиться: в случае поддержки Ди Арни на нашей стороне оказывалась значительная часть боеспособного населения Франции (целых пять человек!). А по истории, конечно… линия бастарда действительно наследует, но только если нет претендентов по законной линии. У нас же были: новорожденный сын Генриха Третьего, Франсуа Анжуйский (как потом оказалось – и его сын), Гизы, опять же… Нет, шансов не было. Однако скандал на Генеральных штатах устроить в любом случае – дело благое. Но Ди Арни кисть не дал. Что доказывает его благоразумность. Достославный сенешаль По делал ставку на Наваррского: по слухам, он наконец появился на полигоне. И ищет штаны. Без штанов на Генеральные штаты приходить как-то некузяво, а претенденту на престол – и подавно. К сожалению, костюм для игрока, согласившегося тянуть бремя Беарнца, никак не находился. Но в Париже и провинциях продолжали искать с отменным энтузиазмом: всем хотелось поглядеть на Наваррского. В Лувре, кстати, чуть раньше на него поглядели. Некий дворянин упорно пытался выдать себя за будущего Генриха Четвертого, но был разоблачен вездесущим Ди Арни. Дело закончилось дуэлью, самозванец был наказан. Цыц, дуреха!.. Замолчи!.. Тесту место у печи! Ну-ка, марш к себе в светлицу И сольфеджию учи! Л. Филатов «Про Федота-стрельца» На Генеральные штаты прибыли все, кому не лень, невзирая на чины и звания. Тем, кому лень, было слышно и так, без визиту. Г-да Ди Арни, Сен-Люк, Д’О, Ливаро и иже с ними должны были присутствовать на сем собрании как полномочные представители своих свежеприобретенных провинций. Жанна тоже намеревалась проникнуть в зал, как водится, в мужском костюме, и изображать «глас народа» – т.е. поддерживать все славные начинания делателей королей возгласами: «Правильно!» «Верно!», и, по совету Накта: «Старые вольности!». Жанна не знала, что это значит, но звучало забавно. Предполагалось выбрать Наваррского, показать кукиш Гизам… и вообще всяко развлекаться. Однако кто-то внес коррективы в скучный распорядок. Направляясь в собрание, госпожа де Сен-Люк заметила некоторое волнение на центральной улице Парижа: народ по одному нырял в кусты и выплывал с озадаченным лицом. Услышав слово «убийство», Жанна поспешила туда. Навстречу ей летел дух графини де Лавуазье. Она была зверски убита. Жанна была в ужасе. Кроме шуток: было ужасно обидно, что человек не доиграл интересную сюжетную линию. Оно, конечно, понятно, что такая роль всегда предполагает риск. Но, черт побери… я представила, каково бы мне было, если на первом Лабиринте меня зарезали не в самом конце игры, а вечером субботы, когда все закрутилось. А тут еще господин Лавуазье чересчур хорошо отыгрывал потрясение и скорбь вдовца. Так хорошо, что Жанна побросала все и помчалась на парижское кладбище, чтобы принести безутешному графу весточку с того света. В общем, после моей собственной смерти в Варфоломеевскую ночь это было для меня самое сильное переживание на «Времени королей». Вот так получилось, что Жанна пришла на Генеральные штаты, зная, что ей придется там говорить, чего бы это не стоило. И она знала, ЧТО она будет говорить. И кому. Ну, собственно, и сказала. Надеюсь, моя речь попала по адресу, и персонаж (а не игрок!), заказавший убийство несчастной графини, угрызся совестью. Речью на Штатах я весьма горжусь. И не потому, что осмелилась вякнуть там, где женщинам слова не давали. Так поступила бы Жанна. Во имя справедливости. И значит, мне удалось действительно побыть ею: отважной, благородной и доброй. Хоть разочек за всю игру. Подведение итогов Собственно, после этого игра для меня практически закончилась. Был убит король Наваррский: по дороге на Генеральные штаты, почти сразу же после того, как раздобыл штаны. Несчастная королева Марго с первенцем также погибли. Были выборы короля, на которых все три сословия единодушно проголосовали за птицу-найденыша, сына Франсуа Анжуйского и вторую ипостась Иглан – Эстегиля де Валуа (взяв с него обещание выбрать более пристойное имя). В конце концов, сын за отца не отвечает: из него еще может выйти славный король! Обвинили Карла Лотарингского в смерти герцога Анжуйского. Стравили Лотарингского и Генриха де Гиза. Утром устроили судебное разбирательство с целью установить-таки убийцу герцога Анжуйского. Доигрывали, чтобы не бросать персонажей на полдороге. А в промежутке, в ночь Всех Дураков, у одного костра сидели луврские дворяне и де Гизы, трактирщики и наваррцы, проходимцы с Двора чудес и кардиналы, и пили домашнее вино из одной баклажки... Пили за прошедшую игру – увлекательную, яркую, добрую. За авантюрный роман. ОГРОМНОЕ СПАСИБО ВСЕМ ЗА ИГРУ! Вы были чудесные :) Гризабелла (Жанна де Сен-Люк) [email protected] 18.09.2003 P.S. Если при прочтении будут обнаружены неточности, а то и ошибки – прошу сообщить и обязуюсь исправить! Мы не в ответе за склероз, который приручили. А также очень хочется уточнить имена всех тех «благородных» и «лотарингских» дворян, которые не были мне представлены, но сыграли немаловажную роль в судьбе Жанны де Сен-Люк. Ссылки по теме: — Обсуждение статьи – http://www.nnov.ru/forum/read.php?f=47&i=17886&t=17886 — Сайт игры – http://kingstime.narod.ru/ — Отчёт Эдню – http://www.nnov.ru/ms/view.php?id=574 — Фотки с игры – http://www.nnov.ru/YY/kingstime/Page.html — Обсуждение игры http://webforum.land.ru/wb.php?board=26441, http://www.nnov.ru/forum/read.php?f=47&i=13730&t=13730 http://www.nnov.ru/forum/read.php?f=47&i=13458&t=13458