Статьи  |  Магнетизм левого ботинка или игра в кубики для сумасшедших

Presto. Пейзаж, каких много. Тысячи пустынных городов. Миллионы людей. Миллионы бездарных пародий на улыбки. Всевозможные вариации на тему ада в жадно выискивающих любовь глазах. Ищущие, но не находящие. Плачущие, но не страдающие. Смеющиеся, но несчастные. Одно слово: убожество… Пейзаж, каких много. Тысячи обычных городов. Миллионы людей. Миллионы одиноких улыбок, ищущих добра в сердцах окружающих. Всевозможные вариации на тему рая в жадно выискивающих любовь глазах. Сердца, горящие идеями, омываемые слезами. Муки ради удовольствия. Ты и сотни таких же, как он. И всё это можно воплотить в одном лишь слове: ЖИЗНЬ… Упасть, чтобы разбиться. Взобраться на вершину, чтобы упасть. Начать, чтобы закончить. Закончить, чтобы умереть. Умереть, чтобы логично. Логично, но не в тему… Тук-тук… Кто там?.. Никого… Океан. Прыгну в него, превращусь в лепесток лотоса. Или, быть может, растворюсь в нём, как всякий, кто пытается погрузиться в глубину неизвестности своего бессознания. Что скрывается за закрытой дверью? Ничего. Что скрывается за закрытой дверью? Всё что угодно. Что скрывается за закрытой дверью? Куда больше, чем за тысячью открытых. Вникать, чтобы понять. Понять, чтобы знать. Знать, просто так. Просто так, но ради счастья. Prestissimo! Вы готовы? К чему? Сойти с ума. Ради чего? Ради счастья. А мы этого заслужили? Вы? Возможно. А кто мы? Вы это ты и я. А кто ты? Я – это ты. А кто тогда я? Ты – сумасшедший. Я счастлив? Слишком! Почему я этого не чувствую? Ты же сумасшедший... Я не хочу! Тебя и не спрашивают. Тогда начинаем?.. Рано. Почему? Солнце слишком высоко. Это здесь. А там ночь. Тогда можно начинать. Вы готовы?.. Глава нулевая. Заключительная. В этом городе есть лишь два способа нормально убить время. Это сходить в кино или посидеть в каком-нибудь баре. При этом искушённый зритель вряд ли пойдёт на ширпотреб, которым в большей степени заполнены экраны городских кинотеатров. Остаётся только спускать деньги в баре. Хотя, и это занятие имеет в себе массу творческого потенциала. Правда скрывается этот потенциал глубоко от глаз людских, и пониманию его удостоены немногие. Я же не отношусь к тому числу «немногих». Мне бездарно подчиняются выпивка и общения. На большее я не способен. Тем не менее, ограничиваясь этими банальными развлечениями, я ни сколько не жалею о потраченных часах. Во мне сидит не раскрытый алкоголик и вполне очевидный демагог. Хотя, с отрицательным знаком последнего я могу и поспорить. Но не сейчас. Сегодня суббота. Середина октября. И за исключением паршивой погоды, перманентной тоски от жгучего одиночества и кучи не потраченных денег мир представляет собой замечательное зрелище гимном которому, как и прежде, является счастье. Натянул легендарное пальто, от которого, как говорит один мой знакомый: «все киски мигом мокреют», вышел из дома и направился к густо заросшему барами и кафе центру города. По дороге дважды угадил правой ногой в лужу, из-за чего в сотый раз убедился в своей неуклюжести. На мой опухший мозг легла очевидная проблема: куда податься? В конце концов, она переросла в дилемму: чего именно я хочу? И между кучей праздного народа и скукой, предвкушающей алкоголизм, я выбрал последнее. Напиться «без напряга» давал возможность бар «Тишина», получивший своё название по вполне очевидной причине: в нём напрочь отсутствовало какое-либо музыкальное сопровождение. А так как это привело к тому, что в нём отсутствовали ещё и посетители, «Тишину» наполняла гробовая тишина ожидания. Я решил, что это как раз для меня. Войдя в бар, я молча заказал пива с чесночными гренками и стал ждать... Вскоре заказ выполнили, и я ощутил высшее плотское наслаждение от употребления принесённого. Прошло пятнадцать минут. Потом ещё столько же. Потом время остановилось. Потом пришёл Кирилл... Он нарушил тишину моего уединения, подсев рядом и заказав бутылку водки. — Давно не виделись, старик! – воскликнул он. — Ты меня оглушишь сейчас. У меня уши атрофировались… – ответил я. — Как жизнь-то? Где ты сейчас? – начал он методично вытягивать из меня душу своим пинцетом вопросов. — Я всё там же... Работаю, вроде. Жизнь? Существую! Вчера хотел повеситься. — Рад за тебя. У меня тоже всё хорошо! Сегодня с Дашкой поссорился, правда. Но это ерунда. Вот и зашёл сюда отдохнуть. Тебя встретил! — Да. Насчёт последнего, ты прав, – улыбнулся я. — В смысле?.. — Не задавайся глупыми вопросами! Мы начали говорить, вспоминая прошлое. При этом периодически оказывалось, что у каждого из нас оно своё. Но это не мешало беседе. Признаться честно, я был рад, что встретил его. Вдвоём спиваться веселее. — Ты всё ещё пишешь? – поинтересовался он. — Ну, если это можно так назвать. Балуюсь. Сейчас пишу странную вещицу. Попытка погрузиться в себя. Найти ответы. При этом форма своеобразная. Весь рассказ (я думаю ограничиться им) представляет собой сплетение нескольких лейтмотивов. Каждый из них занял место в моей душе. Они как мозаика буду складываться в целое моего существования. При этом там будет и сюрреализм, и отрывки из писем, и размышления… Но главное, через всё это будут проходить диалог. Хотя, я не уверен, что получится что-то из этого сделать. — Честно говоря, я пока ничего не понял, – признался Кирилл. – Но я в тебя верю. Кстати, как назовёшь? — Не знаю, может «мозаикой»? Или «Погружением», – предположил я. — Не стоит. Слишком банально. — Короче, напишу – будет видно! К этому времени на нашем столе материализовался графин с водкой, тарелка с нарезанным лимоном, и две стопки. — За встречу! – произнёс Кирилл, наливая. — Хрен оспоришь... – принял я. * * * Воспоминания... Порой мне не хватает одной маленькой детали, чтобы понять всё. Что именно? Да вот и именно-то, что ВСЁ! Почему я делаю так, а не по-другому, почему я думаю о том, а не о другом, почему я прячусь, когда мне лучше быть на виду... Каждое моё действие можно выстроить в стройный ряд логической цепи. Но для этого, порой, не хватает лишь пары деталей, которые скрывает от меня моя память. Вот, например, недавно я понял, почему мне проще отбить своё желание, чем его исполнить. И это качество моего характера порождает отсутствие какой-либо целеустремлённости. Начало, как это часто происходит, было положено моими родителями. На все мои детские желания следовал довольно примитивный ответ из трёх слов: «Тебе этого не нужно!» Если я хотел заняться карате и просил отвести меня в секцию, я слышал привычное «НЕ НУЖНО…» Если я хотел какую-то игрушку, то ответ не менялся... Кто знает, возможно, гордость моей матери не позволяла ей сказать иначе. Например: «У нас нет денег». Это бы повлияло лучше. Но вездесущее «не нужно» заставляло мой детский ум искать причины: почему именно мне это было не нужно? И так как причины часто найти не удавалось, мне приходилось их выдумывать. С возрастом же это превратилось в автоматизм: возникало желание, придумывались отговорки, мешающие его выполнить, желание отпадало. При этом, вторая стадия постепенно срослась с первой, а первая, в свою очередь, неумолимо стремилась срастись с последней, что привело бы к отсутствию каких либо желаний. Мои же логические цепи начинали меня душить. Тогда я понял: тот, кто обладает логикой, чаще всего действует против неё. Так логичнее и проще. С тех пор я начал действовать по этому принципу. * * * — Тот, кто обладает логикой, чаще всего действует против неё. Так логичнее... – произнёс Кирилл. — Может, выпьем за логику? – предложил я, наливая. — Нет. Это опасно! Если в мире будет править логика, в нём не останется места для человека. — Тогда, давай выпьем за её отсутствие... — Гуманно! Бар «Тишина» начал меня удивлять. Если для других заведений три человека посетителей было ничтожно мало, то для «Тишины» это граничило с аншлагом. И в ту же секунду, что мы выпили за «гуманность», в дверях бара появилась ещё одна посетительница. Она сразу озарила своим присутствием наше мужское уединение, села за столик в углу и начала курить тонкие «слимсы». Я сладко наблюдал за этим зрелищем, о котором сейчас бы смог заявить как о лучшем шоу в истории человечества: КРАСОТЕ! * * * ...И сквозь дымку ночных мечтаний я проведу тебя через тысячу лет своей непрерывной любви к тебе. И пусть всё это кажется нереальным, и пусть нереальное не имеет места в этом мире, я буду верить, ведь если я перестану верить в тебя, я перестану верить в любовь, а значит умру. А смерть так унизительна, когда ты не любишь...   Путешествующий. Ты прячешься или ищешь? И если ты ищешь, то что? Может быть, место, где можно спрятаться? От кого? Собака со вспоротым животом держит в своих зубах конопляную веточку. Я свистом подзываю её, но мой вид лишь вспугнул животное. Псина отбежала на десять шагов вдаль. Из её живота капала кровь. Падая алыми искрами на землю, она превращалась в цветы с сиреневыми лепестками. Мне это показалось красивым, но я сдержал восторг. Животное остановилось и легло на спину. Потом поднесло ветку, которую держало в зубах, к ране и бросила. Ветка провалилась в кровавую щель, и вскоре всё озарилось светом. Я не выдержал и завыл от восторга. Озарение длилось секунду, а после я заметил, что раны на животе собаки больше нет. Я улыбнулся. Потом посмотрел на землю. Цветы с сиреневыми лепестками почернели. * * * — Значит, ты считаешь, что каждый человек держит в себе и ангела, и дьявола? — Да. Но, к сожалению и ангел, и дьявол имеют практически одно и то же лицо. Просто у первого глаза всегда закрыты, а второй открыл их для правды. — Ответ, конечно, красивый, но не по существу... — Ну ладно, тогда попробую так: в каждом человеке живёт и ценитель прекрасного и разрушитель этого же прекрасного. Каждый смотрящий криминальную хронику по телевизору вряд ли задумывается о том, почему он её смотрит. Зато когда он идет в картинную галерею, он думает, что знает свой мотив. Уверен, что даже в душе моей мамы, которая слово «секс» произносит с великим усилием, живёт садист, просто она боится его в себе. А боясь, она становится ещё более подвластна своему кровожадному началу. Страх порождает власть… — Мы рабы своих страхов. — Но в её случае страх ещё и неосознанный. — Ты уверен, что можешь утверждать за душу других людей? — Да. — Ты очень самоуверен! — Нет. Но я знаю кое-какую деталь, которая заставляет меня утверждать всё вышесказанное. — И какую же? — Мир жаждет крови! * * * Если бы хирург отнёсся к своему пациенту как к человеку? Если бы он хоть на секунду забыл о том, что сам он – доктор? Ощутил бы он то наслаждение, которое получает маньяк, вонзающий нож в плоть своей жертвы? Прикоснулся бы он губами к трепещущему сердцу, дабы узнать его вкус? Если бы хирург забыл, что он доктор, смог бы он вспомнить, что он Человек? А ради чего???   ...Я пишу тебе письма, понимая, что они никогда не дойдут до адресата. НИКОГДА... Как и миллиарды других писем любимым, которые блуждают по миру, не находя своего места. Тысячи стихов, которые никогда не будут прочтены, тысячи признаний... Но это меня не пугает, ведь я понимаю, кто ты. Я знаю о тебе всё. Я знаю, что твой голос звучит эхом моих сновидений, и что лишь погрузившись в вечный сон, я смогу быть с тобой вместе... * * * — А в чём для тебя смысл жизни? – спросил я Кирилла. — Для меня? Смысл жизни в дерьме! – резко произнёс он, улыбнулся и налил нам ещё по стопке водки. — Честно говоря, не очень понял. — Ну, понимаешь, люди так часто рассуждают на тему смысла жизни, что он оброс таким слоем дерьма, что иначе я выразиться уже не могу. — Значит, смысл жизни в дерьме! – воскликнул я. — За дерьмо! – добавил Кирилл, и мы быстро опрокинули ждущее своей очереди зелье. Незнакомка в углу бара уютно пряталась в облаках сигаретного дыма, который сама же и производила. Можно было бы осудить курящую женщину. Но как же мило она курила, чёрт подери! Мы же начинали постепенно пьянеть, что не могло не сказаться на темах нашего разговора. * * * Кто эта прекрасная незнакомка? Почему столь бледно лицо её? Она, расстегнув верхние пуговицы блузы, достаёт чуть полную грудь. Лунным светом озарена тёплая кожа. Серый котёнок, мурлыча всем своим существом, примкнув к соску её груди, начинает пить молоко женщины. Какая нежная картина. Он слегка впивается прорезавшимися зубками в кожу, чмокает, наслаждается вкусом тёплого белого вещества. Потом зубки его всё больше впиваются в плоть, и вот он уже пьёт молоко с нежной женской кровью. Понимая его наслаждение, я улыбнулся. Женщина заметила меня. Подняв голову, она прислонила палец к губам, спокойным видом своим попросив не шуметь. Я, кивнув, тихо присел на корточки полюбоваться зрелищем. * * *   Бывают такие события, которым ты не отводишь особого места в своей памяти, и они призрачно существуют в твоей голове, хаотично всплывая, давая о себе знать в самый странный момент. Именно «странный», ведь его нельзя назвать ни подходящим, ни неожиданным. Эти воспоминания могут отразиться на твоём лице и тенью испуга, и мимолётной ностальгической улыбкой, которую ты вряд ли будешь в силе сдержать. Таким воспоминанием для меня является одна сцена из детства. Тогда мне было около шести лет, и меня ради веселья нарядили цыганкой. Я же добрых два часа веселил домочадцев неумелыми шутками и глупостью своего поведения. Потом я ещё много раз устраивал своим родственникам этакие «шоу трансвиститов», которые вызывали праздное чувство восторга на их лицах. Но самое главное это то, что удовольствие, испытываемое в те моменты мной, было куда большее, чем у них. Возможно, многие мальчишки наряжались в женские платья ради забавы. И я тоже относился к этому как к игре. Но моя игра носила в себе что-то очень важное, что-то, что я вряд ли смогу передать в двух словах. Порой, желание стать женщиной, перерастало у меня в некую потребность. Эта игра в перевоплощение несла в себе что-то важное, таинственное, магическое. И я проникал в суть этих слов, одевая женский наряд, разукрашивая своё лицо, меняя манеры… Время шло, многое менялось, но то возбуждение, которое я испытывал, облачаясь в платье, оставалось неизменным. Люди не считали это за странность и списывали всё на моё чувство юмора. Возможно, так оно и было. Возможно, что нет… * * * ...Как жаль, что вместе с утренним туманом ты растворяешься, обернувшись моим сном. Всё, что от тебя остаётся – это грусть воспоминаний. И словно лавина диких птиц она обрушивается на меня. И что самое страшное, я люблю эту грусть. И в этом меланхоличном океане любви к тебе я готов утонуть. В этом моё счастье... * * * — А как насчёт любви? — Любовь?.. Любовь – это миллион вопросов, единственным ответом на которые является магическая и непостижимая связь слов «я тебя люблю», – вспомнил я. Кирилл театрально расхохотался, захлопал в ладоши и смог выдавить из себя лишь два слова: — Поэт, бля! — А почему бы и нет?! – заявил я в смущении, бросив взгляд на незнакомку. — Да ничего… – сказал он, всё ещё давясь от наигранного смеха. – Раз ты поэт, так я критиком буду тогда. — Лучшие критики, критикуют молча, – произнёс я с замашкой на «умную мысль», но вызвал этим лишь очередную порцию смеха у своего собеседника. – Да ну тебя. Дурак! — Если все говорят тебе, что ты дурак, задумайся, а не непризнанный ли ты гений! – попытался он сказать в моей манере. — В твоём случае, ты просто дурак... * * * …Моё бумажное сердце носит татуировку с твоим именем, Любимая. Оно бьётся, боится разорваться от любви, но крепнет с каждым ударом. Я готов сам дать тебе ножницы, изрежь его на мелкие кусочки, уничтожь меня!.. И триста миллиардов раз я повторю твоё имя, прежде чем смогу родиться вновь…   Наркотик, подавляющий боль. Он поможет мне в моей агрессивной потребности любить. Лишь один уколчик и ты не спугнёшь удовольствие, закричав от боли. Да разве это боль – любить? Остриё бритвы надрежет твои чуть полные губы, и они окрасятся кровью. Я припаду к ним в поцелуе, насладившись солоноватым вкусом твоей текучей плоти. Разве это не удовольствие? Разве не вся глубина смысла скрывается в этих кровавых губах? Разве они – не подавляющий боль наркотик счастья? Разве не ими утолю я свою жажду любви?.. * * * — Знаешь, чего я боюсь в жизни больше всего? – спросил уже изрядно пьяный Кирилл. — Ну?.. — ОБЫДЕННОСТИ! — И что в ней страшного? — Ну представляешь, каждый день одно и тоже: работа, рутина, одна и та же баба перед глазами… Скука! — Не знаю… Я идеалист. — В смысле? — Ну вот баба. Может, я найду ту женщину, которая сможет оставаться любимой вне зависимости от рутины. И тем самым сделает мою обыденность привлекательной. Пусть и собой. Кирилл поднял налитую рюмку к глазам и обратился к ней: — Ты чё-нито понимаешь, что он говорит?.. Вот и я не понимаю! Потом уже ко мне: — Мы тут посовещались и решили, что ты всё-таки болван! – при этом последнее слово он произнёс медленно, словно по слогам. — Глубина мысли зависит от слушателя… – смудрил я. — Точно… опрокинул он «собеседницу». – Абсолютный болван… * * * Я не помню, когда я научился ненавидеть. В отличие от любви, чувство которой мне прививалось с самого рождения, чувство ненависти оставалось для меня тайной. Ошибка человечества! Мы пытаемся научиться любить, но при этом не учимся ненавидеть. А ненависть не менее важна. Помню лишь то, что не испугался в себе этого чувства. Одна подруга написала мне ответ на мою мысль: «Нам нужно любить, чтобы не сойти с ума от той ненависти вокруг нас. Чтобы не начать ненавидеть». Он звучал примерно так: «Мне нужно ненавидеть, чтобы не сойти с ума от той любви, которая живёт внутри меня». И тогда я вновь упёрся в замкнутый круг: любовь – лекарство от ненависти, ненависть – лекарство от любви. Итого: хоть раз познав одно из этих чувств, ты обречён познать и другое. Или ты просто сойдёшь с ума. Я не верю ни в абсолютную любовь, ни в абсолютную ненависть. Я верю в счастье. * * * — Вот ответь мне, как «ПОЭТ»: почему все пишут о любви, но почти никто не пишет о ненависти? – спросил меня Кирилл. — Ненависть – куда более сложное чувство, – говорю я ему. – Но каждое произведение о любви немного и о ненависти. — Это отмазки! – поставил он свой диагноз. — На все сто процентов! – сказал я и почему-то заплакал. Я не знаю, как написать о ненависти. Я НЕ УМЕЮ! * * * Почему жизнь дарует тебе свободу выбора, но, при всей видимой демократии, тебя не спрашивают, хочешь ли ты появиться на свет или нет. С рождением же ты получаешь самое жестокое наказание Жизни: страх перед своей плотью, боязнь смерти. Но почему никто не даёт нам врождённую любовь к этой чёртовой жизни?! Почему нам приходится столько вынести, чтобы, быть может, потом – с мудростью к нам пришла эта сложнейшая наука – ЛЮБИТЬ СВОЁ СУЩЕСТВОВАНИЕ?! А может, с мудростью мы просто меняем отношение к смерти? А уже после смерти понимаем, как же здорово было любить и ненавидеть, страдать и наслаждаться, болеть и здравствовать – СУЩЕСТВОВАТЬ! И после смерти нам выдают маленький ключик к той двери, что нам уже никогда не открыть – к Жизни.   …Я назову твоим именем улицу в своём городе счастья. Дороги её будут усыпаны лепестками роз. Там не будет домов, стен, а по небу всегда будут плыть облака. Ласковый туманный… аромат цветущей сакуры наполнит воздух. И каждый, прогуливающийся по этой улице, насладится щебетанием соловьёв. А в пруду я поселю лебедей… Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! * * * — И всё-таки, если глубина мысли зависит от собеседника, то от самой мысли уже ничего не зависит? Так получается? – не успокаивался Кирилл. — Нет. У мысли есть ещё и высота. Но ты ограничься пониманием её глубины. — Сейчас я дам тебе в морду…- спокойно произнёс он. Я затих в ожидании. Три минуты мы сидели молча, тупо глядя друг другу в глаза. В морду он мне так и не дал. * * * Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я НЕ УМЕЮ НЕНАВИДЕТЬ! Я схожу с ума... Если ненависть защищает меня от любви, то любовь может превратиться для меня в самое страшное оружие против меня! В каждом моём действии, в каждом дне – только любовь. Я люблю, когда солнце отражается в чём-либо. Я люблю, когда в воду выливают бензин и остаются масляные пятна. Я много чего люблю. Я не люблю, когда женщины писают перед моими глазами. Я не люблю, когда ветер взъерошивает волосы. Я много чего не люблю. Но я не ненавижу!!! Я не умею ненавидеть. Я не могу написать ни строчки о ненависти. Ненавидеть? Как это?! Я схожу с ума… * * * — Вот знаешь, что я тебе скажу? – приготовился открыть я тайну, мысль о которой по каналам вместе с алкоголем проникла мне в пьяную голову. – Весь мир – иллюзия. И то, что я только что сказал – иллюзия. И я – иллюзия. И ты… И даже та девушка в углу! Тоже иллюзия. И наше будущее, а уж особенно прошлое. Всё вокруг – это заговор… — Ну, насчёт заговора я не уверен, но с остальным почти соглашусь. Тебе снились сны, в которых ты был уверен, что ты это ты, но при всём этом, проснувшись, понимал, что у тебя во сне было совсем другое прошлое? Не говоря уже о настоящем… — Угу… – буркнул я, а потом начал переваривать всё то, что он мне сказал. — Вот я сейчас думаю, когда я, чёрт подери, проснусь!? Ведь в каждом сне я уверен, как в реальности. А потом постепенно понимаю, что всё это большая ЛАЖА! — Угу… – уж какое там понять то, о чём он говорит сейчас! Я всё ещё завис на предыдущем изречении… — Родился бы я пораньше, может, был бы первым, кто сказал это мысль. А так опоздал… — Лет, эдак, на двести! – наконец включился я. — Слушай, а вдруг действительно?.. – задумался Кирилл. – А вдруг та девушка в углу бара – лишь плод моего воображения? Может, сигаретный дым, свет и алкоголь сплелись в её образе? Или ты тоже её видишь… — Вижу, вообще-то. Может «коллективная»? – предложил я свой вариант. — Нет. Просто девушка! Ты бы хотел её трахнуть? Я посмотрел на неё. При всей своей реальности она была нереальна. Какого чёрта она делает в этом месте?! Оно же никак не идёт к её платью... Возможно алкоголь? А может, я влюбился с первого взгляда? Мои мысли потекли медленнее. Я смотрел на неё. Её лицо казалось мне самым прекрасным на свете. И вдруг мои эстетические наслаждения испачкались вопросом: смог бы я её трахнуть? Какой глупый вопрос! Смог бы я ЕЁ ТРАХНУТЬ?! Да два эти слова несовместимы! Смог бы я? Её? Трахнуть?! Нет! – ответил я наконец. – Только полюбить… * * *   Агрессивная потребность любить... Заглушающая все страдания, боль и опасность сила движет нас в пропасть неизвестности с кучей ревущих детей и неуютного непонимания. С датой смерти на часах и двумя знаками вопроса вместо дня рождения. Ты тянешься всем своим изнемогающим желанием к Солнцу. Понимаешь, что будет горячо, но знаешь, что лучше умереть, сгорев в огне, чем превратившись в глыбу льда. Всё что нами движет, всё, что непрерывно волнует нас... И если я, прячась от собственного отражения, парой лгу и умираю, не смейтесь. Будьте снисходительны. Ведь все мы погрязли в полусне своего бреда, просто для некоторых он стал жизнью. Кобра, повинуясь движениям павлиньего пера в руке укротителя, завороженная, но всемогущая поднимает своё женственное тело из тысячелетней спячки в корзине. Она раскачивается в ритм, задаваемый кончиком пера, стремится всё выше и выше. Лицо укротителя скрыто маской, на длинном носе которой присела утомившаяся стрекоза. Кобра поднималась, росла, и всё её предназначение было в том, чтобы окунуться в небо. И когда же пёрышко потеряло власть, змея обратилась в гигантский фаллос, что вздымался к небу, устремляя себя и своё желание к неведомой ему дневной звезде. Он остановился в росте и, закрыв своей тенью укротителя, что ни секунду не переставал ритмично покачивать пером, занялся любовью с небом. Слегка подрагивая, он взорвался семенем. И небо было там…   Откуда во мне столько уродства? Может, чтобы подтвердить прекрасное? А может, я что-то путаю? Может, нет ничего уродливого в моих мыслях о крови? Разве не прекрасен человек? Разве не прекрасна его плоть? Остаётся лишь определиться: насколько прекрасна?.. Глава неисчисляемая. Для тех, кто сошёл с ума. Ты? Я? Мы? Сумасшедшие? Умеете любить? Так просто? Ненавидеть? Никогда? Как хорошо быть сумасшедшим, когда влюблён! В кого? Не важно. Важно лишь счастье. Сумасшествие! И если ты слышишь, как плачет твоя душа, не бойся. Насладись этим плачем. Твоя душа достойна страданий. Так же как и любви. Всё нормально! Ты просто сошёл с ума. И не пичкай себя этими таблетками! Сними эту антидепрессивную улыбку! Ради Бога, хоть на секунду сойди с ума. Ты этого достоин, друг! Мы все этого достойны. МЫ ПЛАНЕТА СОШЕДШИХ С УМА!!! Мы даже на войне не умеем ненавидеть и убиваем ради любви. CRAZY PEOPLE! CRAZY WORLD! Слишком умные, чтобы понимать. Слишком глупые, чтобы умереть. Красота? В чём? В тебе! Crazy people! CRAZY WORLD!!! Конец. Глава первая. Вступительная. Я вышел из «Тишины». Встал около двери, поднял воротник знаменитого пальто. Как говорил один мой знакомый: «Все киски мокреют, когда видят меня в нём!» Было слегка прохладно. Часы нагло лгали на пять минут, хотя и без этой подробности я знал, что придётся брать такси, так как все автобусы уже не ходят. Медленно добрёл да скамейки. Сел. Свежий воздух резво вытеснял из моей головы и Кирилла, и незнакомку. Кто же был из них иллюзией? Как минимум Кирилл, так как знакомого с этим именем у меня никогда не было. Что же касается девушки, то я не уверен и в её реальности. Так или иначе, это не имеет значения. Я посидел двадцать минут. Подумал о рассказе, который хочу написать. Решил, что его никто, кроме меня, не поймёт. Ну да ладно! Что будет завтра? Воскресенье. Что делать? Не знаю... По-моему, я наконец-то сошёл с ума. Хорошо! Значит, поживём ещё... Иван Соколов Version 1.1 08.09.2003 Сделал татуировку…