Статьи  |  Электричка

Я вышел на улицу, и солнце своим яростным светом на миг ослепило меня. Лето, июль. Жара окутывала, как ватное одеяло и от неё нельзя было избавиться. Тело сразу покрылось потом. Рубашка стала прилипать к телу буквально через несколько минут. Сухой и пыльный воздух вызывал жажду, которую нельзя утолить, даже, если весь день будешь пить холодную воду. Но я всё равно люблю лето. Люблю тепло и светлые ночи. Люблю ходить в легкой одежде и позволять теплому ветерку обдувать меня. Люблю купаться в озере, находящемся недалеко от моего дома. Я дверь тихонько приоткрыл Пускай уж солнце светит. Пускай весь летний жар и пыл Мои глаза осветит. Интересно, кто это написал? Надо будет порыться в домашней библиотечке. Хотя, какая разница... Я никогда не любил зиму, из-за необходимости таскать на себе несколько дополнительных килограммов одежды. Все эти свитера, шарфы, шапки, куртки тяготили меня. Хотелось свободы. И эту свободу я получал летом. Я наслаждался каждым летом в своей жизни. Я жил от лета к лету. А теперь, я радуюсь последнему лету в моей жизни. Несколько минут назад я получил окончательный приговор – рак желудка. Это не сильно и обескуражило меня. Я ждал этого, но всё же надеялся, что хоть меня минует эта участь. Многие мои родственники уже умерли, потому что у них было то же самое заболевание. Остальные, каждый год сдавали анализы, надеясь спастись. Все боялись, все, кроме меня. Наследственность – это как проклятье. С этим уже ничего не сделаешь. Я подозревал, что существовала вероятность сделать операцию по пересадке нового здорового желудка. Но это, не при моих скромных финансовых возможностях. Тем более, я слышал, что донорские органы можно ждать годами. У меня не было ни денег, ни времени. Через три месяца я должен был умереть. Я посмотрел на небо. Сегодня оно было, как никогда чистым и синим. Зеленая листва деревьев, стоящих вдоль тротуара скрывала от меня часть этого красивого неба. Но это было даже хорошо. Темная листва оттеняла светло синий цвет и придавала ему глубины. Сверху раздавалось чириканье каких-то птиц. Может быть, это были воробьи, а может и соловьи. Я не разбирался в этом. Раньше мне всегда было не до этого. Всё время куда-то торопился и не обращал внимания на окружающую меня красоту. Мир распахнулся предо мной! Раскрыл всю глубину соцветья. Я вновь увидел мир такой Какой он был столетья! Определенно меня потянуло на поэзию. К чему бы это? Наверное, потому, что это – разумное доброе вечное, а я уже не вечен. Я скоро уйду из этого мира навсегда. Как физик, я отлично знал, что происходит с компом, если отключить питание. Она превращается в груду металлолома. Бесполезную кучу мусора. И я, через некоторое время превращусь в бесполезную кучу органики. Все мои мысли умрут, и ничего не останется. Печально... Я до сих пор холост, и у меня нет детей. Сейчас уже поздно их заводить. Во-первых, потому что я уже не успею увидеть своего ребенка, а во-вторых, я не хочу, чтобы и его ожидала такая же участь как меня. Проклятье должно закончится. Так пусть оно закончится на мне. Не многие могут смириться с мыслью о скорой кончине. Одни бросаются пить, гулять, чтобы прожить остаток жизни красиво. Другие уходят в себя, теряют интерес к жизни и тихо угасают. Что происходит с другими, я не знаю. У каждого из них есть свой путь в никуда. Каждый доживает свой срок по-своему. Как буду доживать я? Я не знаю. Пока что, я только бреду неторопливо по дороге и любуюсь последним летом в своей жизни. Рак. Странная и почти неизлечимая болезнь. Некоторые его переживают, некоторые погибают в расцвете лет. Я не переживу. Это известно, из многочисленных примеров моей покойной родни. Мне не удастся избежать этой участи. Слишком мало времени мне осталось. Скоро я умру. Эта мысль постоянно теребит моё сознание. Несмотря даже на то, что я не прекращаю восхищаться природной красотой окружающего меня мира. Я смотрю на асфальт и вижу муравьев, суетливо бегающих вокруг входа в муравейник. Как же сильна жизнь. Даже здесь, в центре города, в трещине мертвого асфальта кто-то нашел свое пристанище. Муравьи живут и выращивают своих муравьишек. Жизнь кипит, а я умираю. На обочине лежат немногочисленные желтые листья. Они опали, несмотря на то, что до осени ещё далеко. Наверное, так же как и я, умерли от неизлечимых болезней. Но густая листва, шелестящая под легким ветром, даже не заметила потерю нескольких своих собратьев. Так же как и всегда. Смерть, она ждет каждого из нас. Рано или поздно, но все умирают. Но как же хочется пожить ещё. Хочется сделать мир лучше, оставить долгую память о себе. В разное время жили многие великие люди, и каждый из них оставил о себе какую либо память. Кто-то создавал, или разрушал империи, кто-то открывал тайны природы, кто-то творил бессмертные произведения. А что Я могу оставить после себя? Не своим потомкам, их у меня нет. А всему миру. Чтобы каждому человеку на земле было хоть немножечко лучше оттого, что Я был. Так хочется быть уверенным, что прожил жизнь не зря. Что я могу сделать за оставшееся время? Какое великое творенье я могу создать за это время? Никакое. Великие творенья создавались годами, иногда даже десятилетьями. А что могу сделать я за несколько месяцев? Ничего. Может всё-таки остаться эгоистом, и пить, гулять и веселиться всё оставшееся мне время. Нет, это не по мне. Меня это никогда не привлекало. Мне нужна цель, какая нибудь идея, что-то такое, за что я мог бы отдать жизнь. Что-то необыкновенное. Продолжая размышлять подобным образом, я брел по набережной, любовался небом, деревьями и блестящей в солнечных лучах рекой. Вокруг меня кипела Жизнь. *** Сняв тяжелую спортивную сумку с плеча, я вздохнул, и вытер пот со лба. Несмотря на то, что сейчас шел август, днем всё ещё было слишком тепло. Неожиданно желудок кольнуло острой болью. Я сжал зубы и терпеливо перенес этот маленький приступ боли. Смерть уже близко. И она не отступит. Она стоит за моей спиной и ждет своего часа. Ну ничего, ещё посмотрим кто кого. Вдали раздался свист приближающейся электрички. Я стоял на перроне и ждал её прихода. Как обычно, я пришел на несколько минут раньше. Я люблю пунктуальность, но в случае с электричкой, лучше прийти заранее. Так надежнее. На перроне собирался различный люд. Всё ехали по своим делам, и всем была нужна эта электричка. Кому-то надо было на работу, кому-то по другим делам. Но меня это уже давно перестало волновать. Есть только я и моя боль, всё остальное неважно. Я поднял сумку и перешел поближе к началу перрона, там, где останавливается первый вагон. Мне был нужен именно первый, а не второй или третий. Электричка неторопливо подъехала, и с легким шипением открыла двери первого вагона прямо предо мной. Ещё со студенческих лет я привык вставать так, чтобы не толпиться в очереди, а быстро запрыгнуть, в вагон, и не ждать, когда в него вползут толстые бабки со своими котомками и неторопливые деды. Старость конечно надо уважать, но сейчас мне на это было наплевать. Я прошел к середине вагона и сел на лавочку у окна, с тенистой стороны. Так легче ехать. С солнечной стороны пот пойдет с меня ручьями, а кому же это приятно. Кстати, прямо передо мной, на расстоянии равном ширине одной скамейки было приоткрытое окно. Это хорошо, будет немножко обдувать во время движения. Большего комфорта в электричке представить было трудно. Я улыбнулся. Есть ещё в жизни приятные моменты. Раздался звук закрываемых дверей, и электричка начала медленно набирать скорость. Характерный звук, идущий то ли от генераторов, то ли от колес, навевал приятные воспоминания о студенческих годах. Было время..., впереди длинная, как тогда мне казалась, жизнь, и никаких забот. Красота. С друзьями, такими же студентами, как и я, ездили каждый день учиться в большой город. Играли в карты, рассказывали анекдоты. Вот и сейчас, недалеко от меня, через несколько скамеек, сидела подобная компания. Что-то в жизни остается неизменным. Например, молодежь, играющая в карты в электричке. Или попрошайки, суетливо крестящиеся и тыкающие, почти в лицо, табличками с надписями типа “Подайте на пропитание”. Как же они мне надоели. Раньше я давал им мелочь, валяющуюся в карманах. Но потом увидел, как они пропивают её в ближайшем кабаке, у вокзала. С тех пор, желание подавать милостыню кому-либо, у меня пропало раз и навсегда. Электричка начала замедлять свой ход, приближалась следующая остановка. Гудение электрических приборов расположенных под вагоном начало уменьшаться и, наконец, затихло. Поезд остановился. Двери открылись и в вагон начал заходить народ. Неожиданно я заметил знакомое лицо. — Лешка! — О! Привет! Ты, какими судьбами? — Да вот, от родственников возвращаюсь. А ты? — Я с работы еду. — Кем работаешь? — Да на компьютере. — И где? — На птицефабрике. — Где??? Ты там что, кур программируешь? — Нет, я там, в бухгалтерии, помогаю переводить все данные на компьютер. — И как? Успешно? Хорошо платят? — Нормально. Только я вот думаю в милицию пойти. Там после армии людей берут. — Ага, только в милиции тебя и не хватало. – Я скептически смотрю на Лешку. Он невысокого роста, по крайне мере не выше 160 см, и достаточно невыразительной комплекции. — Да я уже говорил с ними по этому поводу. Обещали взять. — Ну, тогда флаг тебе в руки. Посмотрим, что из тебя получится. — Да... Лешка уставился в окно и замолчал. Мне тоже было нечего сказать. О своей болезни, я говорить не хотел, меня уже все достали своей жалостью. А больше говорить было нечего и незачем. Мы некоторое время ехали молча. Электричка на каждой остановке всё больше заполнялась народом. Люди стояли в проходе, потому что свободных сидячих мест уже не было. Многие просто ехали, уставившись в окно и смотря в сотый раз на одни и те же проносящиеся мимо пейзажи. Кто-то дремал, кто-то разгадывал кроссворды. Некоторые обсуждали между собой какие-то важные для них события, или просто трепались ни о чем. Всё как всегда, обыденная скука. — Я выйду, покурю. – Сказал я Лешке. — Да, иди. Потом угостишь меня сигареткой? — Конечно, не вопрос. Ты только за моей сумкой посмотри. — Ладно. Осторожно перебираясь через корзинки, котомки и прочую дрянь, которую почему-то всегда таскают с собой старики, я выбрался в тамбур. Здесь стояло ещё несколько таких же курильщиков. Двое тихо беседовали между собой. Я неторопливо прикурил и выпустил облако сиреневого дыма. Раздался характерный скрип тормозов, и электричка остановилась на очередной стации. Двери открылись, и я вышел на перрон. Не останавливаясь, прошел к краю перрона и спрыгнул вниз. Можно было конечно спуститься по лестнице, но мне не хотелось делать крюк. Тем более, что автобус уже подъезжал к остановке находившейся рядом со станцией. Электричка, закрыв двери и тонко свистнув, медленно стала набирать скорость. Лешка и моя сумка уезжали. Я подошел к автобусу и сел на сиденье рядом с выходом. Мне повезло, сегодня автобус был почти пустой. Прошло ещё две минуты. 17.23. Вдалеке раздался громовой раскат. Стекла в автобусе жалобно задребезжали. Все пассажиры дружно повернулись в ту сторону, откуда раздался этот грохот. Вдали, там, где сейчас должна была быть электричка, поднимался густой черный столб дыма. Контракт выполнен. Еще два, три подобных дела, и мне хватит денег на трансплантацию. Я буду жить. *** Сентябрь. Я сижу в поликлинике, напротив своего лечащего врача. Он радостно говорит мне результаты повторных анализов: — Ваши анализы дали отрицательные результаты. Вы абсолютно здоровы”. Он рад, и не понимает, почему я не радуюсь этому хорошему известию. Ведь этим известием он дарит мне долгую жизнь. У меня всё ещё впереди. А у меня перед глазами – задумчивое лицо Лешки, смотрящего в окно электрички. Вадим Книжник