Статьи  |  Приключения гениального кондуктора

Всем кондукторам посвящается Миша В. Ломоносов с раннего детства любил ездить на трамваях и троллейбусах, поэтому, когда он вырос, стал кондуктором. Ему очень нравилось ходить по салону и громко кричать: "Оплачивайте свой проезд, пролежные предъявляйте!" Чтобы познать мастерство кондуктора, он пошёл учиться в город Гадюкинск. Пошёл пешком, так как денег на билет у него не было, а пролежной тогда ещё не придумали. Когда он уже почти пришёл, он встретил двоих друзей – Эрнста Блоха и Георга Лукача. Они тоже хотели стать кондукторами. Миша В. был добрым мальчиком и пригласил их с собой. Через два дня они подошли к воротам славного города Гадюкинска. Войдя в город, они увидели объявление о наборе на конкурсной основе кондукторов. Наши друзья решили испытать себя. Эрнст и Георг прокричали свой девиз: "Я – за тебя, ты – за меня, мы оба – против Миши В. Ломоносова!" Когда они пришли устраиваться на работу, конкурсная основа выбрала Мишу В. Ломоносова. Эрнст Блох и Георг Лукач решили отомстить Мише В.. Их месть была страшна: каждый день они дожидались Мишу В. Ломоносова в самом тёмном переулке и начинали его дразнить (иногда с помощью чугунной сковородки, иногда при помощи особого сорта крапивы, последствия которой особенно долго держались). Затем они отнимали билеты и пролежные и убегали. Миша В. Ломоносов очень переживал и постоянно рвал на себе волосы, поэтому несколько лет спустя он стал ходить в парике с очаровательными белыми кудряшками. У Эрнста же Блоха и Георга нашего Лукача накопилось такое невообразимое количество билетов и пролежных, что им пришлось стать чемпионами по сдаче макулатуры. За это их почётно приняли в пионеры. Но Миша В. Ломоносов был, помимо всего прочего, ещё и справедливым мальчиком, и он написал гневный пасквиль на Эрнста Блоха и Георга Лукача, обвинив их в подлом империализме. Надо вам сказать, Эрнст Блох и Георг Лукач именно подлыми империалистами и были, только знал об этом один В. И. Ленин да Миша В. Ломоносов. Однако ж, нет пророка в своём отечестве, и не поверило царское правительство Мише В. Ломоносову, а В. И. Ленин поверил и написал 50 томов сочинений В. И. Ленина "Избранное" (он выбирал то, что сильнее всего избранили из его сочинений). Как известно, рукописи не горят, зато их можно сдать в макулатуру, что Эрнст Блох и Георг Лукач и сделали с "Избранным", сказав: "Раз пошла такая пьянка, режь, Ваше преосвященство, последний огурец". Очевидно, они имели в виду банкет по случаю принятия их в почётные пионеры. За такое великое дело, каким оказалась сдача пятидесяти нехилых томов сочинений, Эрнста Блоха и Георга Лукача посмертно наградили значком "За отвагу" (ибо к тому времени на пожизненное награждение уже не хватало места на их организмах). Значок прибили десятисантиметровым гвоздём им на памятник. А в империализм опять никто не поверил. Тогда Миша В. Ломоносов записался в Неуловимые Мстители, офис которых находился на третьем этаже того же дома, где проживали Эрнст Блох и Георг Лукач. Мише В. Ломоносову выдали удостоверение Частичноуловимого Мстителя и направили на курсы повышения квалификации в г. Задолбыш на р. Клизьме. Там Мишу В. Ломоносова встречали с хлебом, солью и другими официальными лицами. На курсах в Задолбышевском Филиале Неуловимых мстителей Миша В. Ломоносов прошёл множество сложнейших дисциплин: — ловля на удочку (под кодовым названием "Наливай да пей"); — ловля на живца; — ловля на слове; — облава; — догони меня, кирпич; — убей свиноматку; — маскировка на местности; — взрыв на макаронной фабрике; — Великая Октябрьская Социалистическая Революция, о необходимости которой было сдано в макулатуру 50 томов избранных сочинений — и другие. Надо сказать, Миша В. Ломоносов проявлял недюжинную смекалку и мастерство ("Не иначе, партизанил в детстве", – сказал главный Неуловимый Мститель задолбышевского филиала, добродушно усмехаясь в усы). Миша В. Ломоносов ни разу не поймался на удочку, что было уникальным случаем во всей многолетней практике Задолбышевского Филиала неуловимых Мстителей! Об этом было доложено начальству в г. Нью-Йорк, где царь на радостях издал указ о помиловании всех участников Варфоломеевской ночи. НАПОМИНАЕМ: ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ – ЭТО НОЧЬ С 24 НА 25 АВГУСТА 1572 ГОДА, КОГДА ВСЯ ЧИКАГСКАЯ БРАТВА ГОНЯЛАСЬ ПО ВСЕМУ ПЕКИНУ ЗА ДВОРНИКОМ ВАРФОЛОМЕЕМ, ТРЕБУЯ ОТКРЫТЬ ПОДВАЛ ПОД ГАДЮКИНСКИМ СЕЛЬПОМ, ГДЕ ХРАНИЛСЯ ГОДОВОЙ ЗАПАС ЛИСТОВОК С ПРОВОКАЦИЯМИ. В ХОДЕ ПОГОНИ БЫЛО УНИЧТОЖЕНО АСФАЛЬТОВОЕ ПОКРЫТИЕ ПРОТЯЖЁННОСТЬЮ В 83 КМ, ПОСКОЛЬКУ ЧИКАГСКАЯ МАФИЯ ТОГДА ВВОДИЛА В МОДУ ТУФЛИ НА ШПИЛЬКЕ. ЭТО НАНЕСЛО НЕПОПРАВИМЫЙ УРОН БЮДЖЕТУ ЯПОНИИ. Царский указъ ехал в г. Задолбыш 40 дней и ночей, что в общей сложности составило 80 суток – время, за которое порядочные люди успевают объехать вокруг света. За этот промежуток наши славные герои Эрнст Блох и Георг Лукач успели разработать хитроумный план, по которому они должны были получить путёвки в санаторий "Заполярный" на берегу Ледовитого океана, в самой престижной курортной зоне. Главный признак престижа – 3 метра колючей проволоки – опоясывает всю курортную зону, особенно места входа и выхода. Чтобы собрать деньги на путёвку (по плану она одна, чтобы не привлекать внимания: Георг Лукач должен проехать в багаже), Эрнст Блох взялся читать публичные лекции в соответствующих домах. Он носил с собой дубовую трибуну из красного дерева с железобетонной конструкцией и мраморной обшивкой, устанавливал её в самых публичных местах и начинал речь. — ГДЕ, – кричал он, – УКАЖИТЕ НАМ, ОТЕЧЕСТВА ОТЦЫ, ЧЬИ УШИ НЕ ПОШЛИ ЕЩЁ НА ХОЛОДЦЫ?! КАКОЙ ПАРАЗИТ ОСМЕЛИЛСЯ СЛОМАТЬ ДВЕРИ В ЦАРСКОЕ ПОМЕЩЕНИЕ?! РАЗВЕ ИХ ДЛЯ ТОГО ВЕШАЛИ, ЧТОБЫ ВЫ ИХ ЛОМАЛИ?! Рявкни на них, – призывал он Георга Лукача, и тот рявкал: — ВО – О – О – О – Н!!!! После этого все разбегались, и лекция заканчивалась. Когда все убегали, Эрнст Блох стоял у выхода и собирал деньги, говоря, что они пойдут на развитие науки. Вскоре жители г. Задолбыша поняли, зачем Блох и Лукач собирали деньги, расстроились и выгнали их из города. Денег на поездку не хватало, и нашим бедным друзьям пришлось идти пешком. Они заходили во все попадавшиеся им на пути города и давали там концерты. Однажды они пришли в иностранный г. Люля-Кебаб, где стали давать по нескольку концертов в день, чтобы заработать больше денег. Их творчество очень понравилось директору местной психиатрической лечебницы для состоятельных людей, Цурюпе Навуходоносору Степановичу. Он предложил Эрнсту Блоху и Георгу Лукачу постоянную работу, и они согласились. А в это время Миша В. Ломоносов в г. Задолбыше гонялся за своей карьерой. Он работал в Задолбышевском Филиале Неуловимых Мстителей самым главным Мстителем. Он женился на простой немецкой девушке Цербер Агриппине Дормидонтовне. У них было детей семеро по лавкам, а лавок в доме стояло огромное количество. Миша В. Ломоносов хотел открыть множество филиалов Неуловимых Мстителей, чтобы даже Эрнст Блох и Георг Лукач могли там учиться. Вот уже несколько лет он не мог их забыть, так глубоко они запали ему в душу. Эрнст и Георг, узнав об этом, обрадовались, написали письмо Мише В. Ломоносову и обещали приехать сразу же по возвращении с курорта. На курорте им очень понравилось. Они целыми днями купались в Ледовитом океане, загорали, лёжа на льдинах, и покрылись ледяным загаром. В это время Миша В. Ломоносов стал академиком неуловимо – мстительных наук. После возвращения с курорта Эрнст Блох и Георг Лукач поступили на курсы повышения квалификации (где раньше учился, а теперь преподавал Миша В. Ломоносов). Самой сложной для них была дисциплина "Убей свиноматку". Ну не поднималась у них рука убить её, не поднималась! Они так старались, каждый день изнуряли себя тренировками, но рука так и не поднялась. Этим и объяснялось хорошее настроение свиноматки. Но Эрнст Блох и Георг Лукач никак не могли смириться с этим обстоятельством. Они везде должны быть ПЕРВЫМИ! (Ишь, возомнили себя Петрами!) Поэтому они ушли с курсов, так и не повысив квалификации. Миша В. Ломоносов их долго уговаривал и даже предлагал поменять дисциплину, но они отказались. — Много есть на свете хорошего, – сказал Георг Лукач Мише В. Ломоносову, – а мы тут сидим и ничего не видим, а есть на свете такие пацаны, которые ничего не пропустят. И мы пойдём по свету странствовать! Тогда Миша В. Ломоносов призадумался и допёр до того, чтобы идти вместе с Эрнстом Блохом и Георгом Лукачом. — А я на Кавказ пойду! – сказал он. – Там такое ущелье есть, называется "Пронеси, Господи!", потому что другую дорогу замуровали, одна, понимаешь, дорога мимо этого ущелья. Один пройдёт, а другой непременно ряхнется. Хорошо если черепушка цела останется, а если нет – летит человек прямо в пропасть и крыльями машет, словно страус. Так и пошли все трое на Кавказ, летать учиться. Заразное это дело, видите ли. Шли они долго, так долго, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Пришли, видят: скала высокая – превысокая. Посмотрели они друг на друга и ужаснулись: маленькие, тоненькие, с бородёнками, грязные, чумазые, но главное... маленькие. — Под такой скалой карликам ходить не гоже, – сказал умный Миша В. Ломоносов. — Давайте сделаем башню, – предложил Эрнст Блох. Встали они друг на друга и заорали: — Пронеси, Господи!!!! Долго так стояли, пока у Георга Лукача ноги не онемели, так как стояли все на нём. Господь их так никуда и не пронёс. На следующий день наши герои решили, что пронесёт их Миша В. Ломоносов, поскольку был он самым набожным. Встали они на Мишу В. Ломоносова и закричали: — Пронеси, Миша В. Ломоносов!!!! Миша В. Ломоносов сделал шаг, другой, третий, а потом как побежит, да так, что Эрнст Блох и Георг Лукач упали на землю, а Миша В. Ломоносов пробежал до конца и ряхнулся на камень. И посыпались с него билеты в разные стороны. Тут Миша В. Ломоносов вспомнил истинное своё призвание. Услышал он голоса друзей своих, просящих пронести их через скалу, и спрашивает ехидно: — А у вас есть пролежные? — Какие пролежные? У нас и билетов-то нет! – ответили Эрнст Блох и Георг Лукач хором. — Вот и сидите тут, а я пойду назад. На обратном пути Миша В. Ломоносов, как истинный кондуктор – контролёр, проверял билеты у всех пассажиров, а на пролежных ставил свои автографы. Правда, удручали Мишу В. Ломоносова два обстоятельства: 1) друзья остались у скалы; 2) прохожие – проезжие сторонились его. А дело всё в том, что пока он шёл до Кавказа со своими друзьями, он стал похож на протопопа Аввакума (после смерти). Хоть протопоп Аввакум был и гарным хлопцем, но походить на него Миша В. Ломоносов не хотел. — Да-а-а-а, – только и смог сказать Миша В. Ломоносов, глядя на себя в зеркало. — Ну и уродец, – подумал Эрнст Блох, глядя на Мишу В. Ломоносова в его новом прикиде. Миша В. оставил бритву дома и не смог сбрить бороду, поэтому заплёл её в косу и, перекинув через плечо, пошёл на дискотеку в одно из ущелий. В последние годы Миша В. Ломоносов вообще мало времени уделял науке и всё больше предавался развлечениям. Он упросил Георга Лукача сделать ему ирокез и покрасить в зелёный цвет. Теперь Миша В. Ломоносов стал похож на пожилого панка, на самом же деле это был просто-напросто бэтмен крашеный. Но Миша В. не расстроился, ему нравилось быть отстоем. Миша В. Ломоносов был рад снова обрести друзей (они догнали его на лошади Пржевальского, которая оказалась около скалы совершенно случайно). Он постоянно хлопал их по плечам и приговаривал: — Чё пенисся, шампунь блатная? В общем, добрый был пацан этот ваш Миша В. Ломоносов, хоть и отстойный. Но однажды случилась у них беда: лошадь Пржевальского, на которой они втроём ехали, умерла. Какая глупая, безвременная смерть! И от чего?! Эрнст Блох мыл посуду и случайно капнул на лошадь одну – ОДНУ! – каплю Fairy. И всё. Она погибла во цвете юных лет! Такая маленькая, хорошенькая лошадка Пржевальского!!!! Ей больше не скакать привольно по полям, по горам, не жрать траву (а жрёт она, надо признать, как Дикий Слон), не возить на своей маленькой, но могучей спине троих злобных карликов... Ей поставили памятник возле ущелья "Пронеси, Господи!": огромное поросячье корыто и два крыла, что символизировало её аккуратность и выносливость. С тех пор друзья больше не заводили домашних животных. Разве что блохи у них водились в изобилии, хоть маринуй. Ну, они и мариновали, и солили, и компотик варили – кстати, знатные вышли поминки по лошади Пржевальского! Гости так плясали, что в горах случилось землетрясение пополам с наводнением, а в г. Задолбыше старики поговаривали, что отродясь такой дискотеки не видывали. Миша В., даром что отстойный, сбацал брейк-данс не хуже Децла, а может, и получше: Децл от зависти съел собственные галоши вместе с носками (всё равно не отдирались). А Эрнст Блох и Георг Лукач орали хором: — Вечеринка! У Миши В. дома! Гуляет весь отстой, а также Йока! Она! С тех пор все вечеринки были дома у Миши В. Ломоносова. Единственное, что удручает авторов этого бестселлера, – это безмерная, ни с чем не сравнимая зависть Эрнста Блоха и Георга Лукача к Мише В. Ломоносову, к этому прелестному малышу в мокрых памперсах, пусть даже он и не малыш вовсе, а старый пердун и зануда в придачу. Зависть Эрнста Б. и Георга Л. дошла до того, что морды их лиц навсегда приобрели зелёный цвет. Какие только козни не придумывали Блох и Лукач, чтобы насолить Мише В.! Однажды Миша В. Ломоносов открыл сливень у себя на кухне, а по трубам... Ах, простите, а из крана потекла странная жидкость с резким неприятным запахом. Миша В. вызвал сантехника и рассказал ему всё без утайки, как психиатру. Сантехник, прославленный Блин Клинтон, расчленил трубы и увидел, ЧТО по ним текло. — Ништяк! – рявкнул Блин К. и позвонил в Ёперный театр: 911. Оттуда стремительным домкратом примчался отряд спасателей, которые все почему – то были в рясах. Командиром у них был кардинал, шустрый, как вода в унитазе. Он взмахнул напызником и запел молитву: — На кого-о бато-он кро-ошишь?! Всё се-ердце обосра-али! Аминь! Ничего не произошло. То есть, из труб всё равно текло... оно, а вот чуда не происходило. Видимо, ихный бог ушёл в отпуск или сидел на больничном. А Эрнст Блох и Георг Лукач сидели на верхнем этаже и упорно старались заполнить все трубы до отказа. Через час Эрнст достал мискропоп, чтобы посмотреть, каких результатов они с Георгом достигли. Увидев Мишу В. Ломоносова целым и невредимым, Эрнст Блох возмущённо воскликнул: — Ах ты, чахлик неумирающий! Потом он увидел и спасателей в загашнике, после чего пришёл в такой отстой, что начал вонять, не переставая: — Всю малину захезали! Приехали тут, понимаешь ли, бэтмены крашеные, аж противно... Георг Лукач слушал – слушал, да как заорёт: — Не говори ничего никогда, Брындохлыст Хитрожопый, иначе я тебя эвакуирую! Эрнст Блох пошёл, принял пирамидон, лёг на пол и запел: — Заболевшие умирают от уду-у-у-у-ушья! – на музыку Иоганна Себастьяна Баха. — Кончай вайдосить! – заорал на него Георг Лукач. – Тоже мне, проповедник Евангелия. — Оставь меня, старушка, я в печали! – взревел Блох и продолжал надрываться: – Отвези-и-и-и меня домо-о-ой к 2000 году! Им под тентом у костра – то хорошо! Хочешь, и я убью тебя, Толька? Тут он понял, что сморозил чушь, и стал настойчиво извиняться, схватив Лукача за хибон и ряхая репой о пидсрачник. Лукачу это почему – то не пёрло, и он орал: — Фильтруй базар, ваше Преосвященство! И тут Миша В. Ломоносов совместно с шустрым кардиналом в напызнике прочистили трубы и пошли охотиться на сов по-французски, напевая старинную песенку: — Шасс уэбу, ублие, напердю... А Блох с Лукачом пели – пели, и пришёл им пиндык, но не навсегда, а только на выходные. В понедельник они прервали свой краткосрочный отпуск и продолжили совершать херакты по отношению к Мише В. Ломоносову. Решили они совершить покушение в стиле самурайских традиций. Их девизом стала: "Группа, БАНЗАЙ!!!" Залезли они к Мише В. в дом и хотели его расчленить, а он взял и поверг их в короли. Эрнст Блох и Георг Лукач со страху бросились бутылки собирать. Стали они себя называть поверженными королями. Узнали об этом Королевы Великобритании и решили посадить "поверженных" на кол. Но тут пришёл Миша В. Ломоносов и сказал: "Давайте жить дружно!" Помиловали "поверженных" Королевы и отпустили с жиром. Но Эрнст Блох и Георг Лукач на этом не успокоились. — Мстить – так до гонца! – кричал Блох. — Сделал гадость – сердцу радость! – вопил Лукач. И задумали они задавить Мишу В. Ломоносова гусеничным трактором. Да вот размолвка у них вышла: Блох голосует за дизельный, а Лукач – за авиационный, мол, от него шуму больше. Чтобы разрешить этот спор без крови, они обратились в верховный суп Японии. Там плавал Верховный Зудья и играл на фортепьяно в военном оркестре. — Мы от сохи! – представился Блох Э., а Лукач Г. добавил: – Но это как бы не специальность, рельсовые и башенные. — И вам спасибо, – сказал под одеялом Главный Японец и забулькал. — Алло, здравствуйте, руки вверх! – настаивал Блох. – Как Вы думаете, каким трактором лучше задавить Мишу В. Ломоносова: дизельным или авиационным? — Ш – Ш – Ш! – сказал Зудья и сдулся. Что же оставалось делать нашим маленьким друганам? Но дружба ведь, натурально, порой делает такие чудеса, что аж противно, и Блох с Лукачом пришли к консенсусу: они засели сразу в оба трактора и пое-ехали! Если бы они ещё умели водить трактор! Это было бы чудесно. К сожалению, ни фига они не умели, поэтому долбанулись в хибару Миши В. Ломоносова на полной скорости, проехали её насквозь и помчались дальше, как подстреленная в одно место рысь. Хибара Миши В. Ломоносова ряхнулась, остался один Ихтиандр с Мишей В. Ломоносовым на вершине (в изголовье, то бишь). Миша от неожиданности (не детской) никак отморгаться не может. Схватился за пердели, а они оборвались. Сидит он, голова на спине, ноги на животе, и не знает, что делать. А Эрнст Блох с Георгом Лукачом развернулись и бросили в Мишу В. фугас. Миша В. Ломоносов чуть не задохнулся. И пришёл бы ему пиндык, если бы не купил Миша В. зимой у барыги с ханыгой противоунитаз. Он этот противоунитаз Эрнсту с Блохом в моргалы и кинул, да так, что мало не показалось. Противоунитаз был секретной космической разработкой из Китая, ручная работа в подвалах Пекина, поэтому взрывался во рту, а не в руках. Не повезло Блоху. — Ой! – кричит. – Снег в глаз попал и не тает! Бегает Эрнст Блох с противоунитазом в зенках и орёт, как больной слон, а Миша В. его поймал, связал туалетной бумагой – целый рулон изнахратил! – и говорит: — Сиди на попе ровно, срачья шейка, а то мне мать писала, какой ты кикоз! А Лукач сзади на тракторе подкрался, да в самое ухо Мише В. гаркнул: —КРРРРОЛИК ПУШШШШШИСТЫЙ! От такого оскорбления у Миши В. Ломоносова нос ломом встал – то есть, парик дыбом. Обернулся Миша В. и спрашивает: — Чаво? А Лукач дальше над Мишей В. издевается: — Свинья пушшшшистая! Тут Миша В. Ломоносов понял смысл этих слов, да как вспенится: — Не позволю, – говорит, – про царя такие песни петь! Что за безобразие! Я на вас жалобу подам коллективную! — Неа! У тебя коллектив дырявый, – издевается Лукач, – ты сам его компостером того, бритвой по горлу. Ну, ты понял. — Да я тебя щщас дыроколом проколю, понял? – ответил ему Миша В. Ломоносов гадостью на пакость. — А ты меня на понял не бери. Я за "понял" три года отсидел в загашнике, понял? Вот так! – сказал Георг Лукач и удивился своему мастерству. А мастером он был отстойным: то сковородкой ряхнет, то вышивать возьмётся на кастрюле. А Эрнст Блох нашёл спички и поджёг бумагу. Она вся сгорела, идёт Блох с противоунитазом прямо на Мишу В. Ломоносова, а Миша В. Ломоносов не видит, у него нет глаз на затылке. У него там только пепси и потоотделение. Лукач сковородкой размахнулся и двинул Блоху по зубам, а тому хоть бы хны, хоть бы басмы. — Что нужно, чтобы иметь такие зубы? – изумился Миша В. Ломоносов, игнорируя Блоха. — Клизму надо чаще делать, – посоветовал Георг Лукач, вторично размахиваясь сковородой. — Встань в очередь, высочество, – осадил его Миша В. ,по-отечески огребая Лукача болотным сапогом. В этот момент Эрнст Блох выцепил противоунитаз из моргал и чуть не порвал себе пасть, пытаясь зачем-то затолкать его туда. Лукач сочувственно икнул, получая вторым болотным сапогом по хребту. Послышалось современное звучание мухи из слона. Тут Миша В. Ломоносов вспомнил, что ему пора на работу. Он побежал к остаткам хибары, нашёл свой парик и помчался таким макаром, словно плясал танец живота, да ещё с такой скоростью, как на марафоне. Вдруг Миша В. Ломоносов вспомнил, что забыл дома барахло: кондукторскую сумку, форму, билеты, пролежные, прокладки, подгузники, а также артистическое прошлое. Пришлось ему возвращаться. По пути ему пришла идея нарядиться маленьким лебедем, и для этого он прикинулся веником. Только он подошёл к остаткам хижины, как на него снова накинулись Эрнст Блох с Георгом Лукачом. Хоть они были не местными, освоились они махом (ноги). Это всё потому, что на курсах повышения квалификации они с успехом освоили дисциплину "маскировка на местности". Эрнст Блох прикинулся кирпичом, а Георг Лукач – тухлым помидором. Первым на Мишу В. накинулся Георг. Он расплющился по Мише В. и потёк, воняя, ему по морде лица. А Эрнст взгромоздился на остатки хибары и ряхнулся Мише В. на репу, да так, что у того искры из моргал полезли в разные стороны. Миша В. Ломоносов так и опупел. Сначала он две недели стоял и втыкался, в чём причина аварии. Потом стал медленно соскребать с себя Г. Лукача и складывать в баночку с отстоем. Не прошло и десяти лет, как Миша В. Ломоносов соскрёб с себя Г. Лукача и стал вычёсывать из парика остатки Э. Блоха. Однако, доделать этого до конца Мише В. Ломоносову так и не удалось, всё равно перхоть оставалась. Долго Миша В. думал, как от неё избавиться, перепробовал все пятновыводители, все средства, убивающие микробы, но ничего не помогло. Тогда он взял Fairy и капнул себе на башку. Слава Богу, Миша В. Ломоносов не был лошадью Пржевальского, иначе пришёл бы его последний час, а так он, конечно, выжил, только после этого кроме глаз у него на голове больше ничего не осталось. — Вот это да! Как же я буду кричать "оплачивайте свой проезд и предъявляйте пролежные"? – подумал Миша В., и мысли эти были произнесены вслух. Сначала Миша В. Ломоносов не понял, как он мог разговаривать без губ, рта и прочих настольных принадлежностей, но потом до его глаз (так как мозгов тоже не было) дошло, что это игра воображения. Играл он, играл своим воображением, пока не допёр, что это его КУРА разговаривает. Мишу В. Ломоносова поразил этот факт, поскольку он никогда не верил в учение Ч. Дарвина. Миша В. Ломоносов открыл для себя новые горизонты в науке. Он совсем забыл про то, что шёл на работу, и стал внимательно изучать процессы, происходившие в его организме, записывая всё в бортжурнал. Приведём несколько цитат: ДЕНЬ ПЕРВЫЙ: УСЛЫШАЛ СЛОВА "ПРЕДЪЯВЛЯЙТЕ ПРОЛЕЖНЫЕ" ИЗ ОТХОЖЕГО МЕСТА. УДИВИЛСЯ. ДЕНЬ ВТОРОЙ: КУРА СТАЛА ХОТЕТЬ ЕСТЬ. НАКОРМИЛ ОГУРЦАМИ. ДЕНЬ ТРЕТИЙ: ВЫРОСЛИ ЗУБЫ. КУРА СТАЛА КУРИТЬ И РУГАТЬСЯ МАТОМ. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ: КУРА РЕШИЛА ОТДЕЛЯТЬСЯ. КРИЧИТ, ЧТОБЫ Я НЁС СКАЛЬПЕЛЬ И ОТЧЛЕНЯЛ ЕЁ. ПОЗЖЕ: ОЧЕНЬ БОЛЬНО. ДЕНЬ ПЯТЫЙ: ОНА ПОКИНУЛА МЕНЯ! ЖИЗНЬ ПОТЕРЯЛА СМЫСЛ! На этом записи обрываются. Миша В. Ломоносов опубликовал свой бортжурнал, произведя революцию в зоологии, и огрёб кучу бабок. Теперь даже кондуктором работать было необязательно. Но тут вдруг Мишу В. осенило, что жить без морды лица, а теперь и куры, в общем-то, невозможно. Тогда Миша В. решил сделать себе пластическую трансформацию. Пришёл он в психиатрическую больницу Ляхово, там его направили к Кашпировскому. Тот сказал Мише В. Ломоносову, что всё сделает, если Миша В. найдёт донора. Миша В. перерыл все кладбища в городе, но ни одно лицо ему не приглянулось. Тогда Миша В. Ломоносов решил взять лицо у кого-нибудь в долг. Естественно, первыми, о ком он вспомнил, были его друзья: Эрнст Б. и Георг Л. Чтобы их найти, Миша В. Ломоносов повесил у Ихтиандра объявление: ИЩУ СЕБЕ ДРУГА: ЭРНСТА ПОД КОДОВЫМ НАЗВАНИЕМ "КИРПИЧ" ИЛИ ГЕОРГА ПОД КЛИКУХОЙ "ТУХЛЫЙ ПОМИДОР". ОБРАЩАТЬСЯ ПО АДРЕСУ: ХИБАРА (ОКОЛО УЛ. ПИНИЛЕЙН). ЗВОНИТЬ В БЮРО НАХОДОК. С БОЛЬШИМ УВАЖЕНИЕМ, МИША В. Л. Он обвёл объявление зелёным карандашом и читал, когда ходил к Ихтиандру. Однажды он зашёл к Ихти, прочитал объявление и подумал: "Хм, а этот пацан Миша В. Л., наверное, знает моих завистников – Эрнста Блоха с Георгом Лукачом... Или хочет познакомиться... Позвонить, что ли?" Он вышел от Ихти и пошёл в телефон – пулемёт. — Алло, это Бюро – загашник? Примите сообщение: "Мише В. Л., могу навести на Эрнста и Помидора на побережье Мёртвого моря." Подпись: Миша В. Ломоносов. С чувством выполненного долга Миша В. Ломоносов вышел из телефона – пулемёта и направился к себе в хибару. По пути он читал вывески: "ПЫЛИКМУХЕРСКАЯ", "БИБЛЕЙСКИЕ КУРСЫ", "САЛОН ТРУССАРДИ", "УЛ. ПИНИЛЕНЬ"... — Стоп! Здесь должен жить Миша В. Л.! Надо найти хибару, – подумал Миша В. Ломоносов. Он стал внимательно шарить зенками по сторонам и увидел свою хибару. — Урра! – рявкнул он. – Сейчас зайду в гости к Мише В. Л. и обожру его! Он расхлебянил дверь хибары и зашёл внутрь. Там было всё очень знакомо: то же барахло, те же плакаты Spice Girls по стенам... На столе лежала депеша: МИШЕ В. Л. МОГУ НАВЕСТИ НА ЭРНСТА И ПОМИДОРА НА ПОБЕРЕЖЬЕ МЁРТВОГО МОРЯ. МИША В. ЛОМОНОСОВ. — Ты гляди! Уже дошло! До чего нынче техника развита! Покричал Миша В. Мишу В. Ломоносова, но никто из них ему не ответил. Миша В. решил, что хозяева пошли в магазин. Миша В. это дело удобрил и решил их подождать. Не прошло и века, как пришла Мише В. телемама: МИША В., ВЫХОДИ НА ЧЕСТНЫЙ БОЙ. ЖДЁМ ТЕБЯ ДО 12-00 У ВХОДА В КИНОТЕАТР "СЕРДЦЕБИЕНИЕ". ДРАТЬСЯ БУДЕМ У "СПАРТАКА". КИРПИЧ И ПОМИДОР Миша так обрадовался, что его друзья нашлись, что тут же побежал на встречу. Единственная вещь смущала Мишин трепетный покой – он понятия не имел, где находится вход в кинотеатр "Сердцебиение". Мало того, он был не в курсе, где этот кинотеатр, и существует ли он вообще. Но он всё равно бежал, и ничто не могло застопить его! Скорость его была такова, что люди принимали его за статую КПтаракана. Вдруг, пробегая мимо очередной площади, Миша В. Ломоносов услышал, что идёт матч "Спартак"-"Динамо". Миша В. побежал на стадион и встал в ворота "Спартака". Долго он стоял, ожидая драки, но Эрнст Б. с Лукачом Г. так и не пришли. Однако Мишу В. осенила другая идея: он понял, что футбольный мяч ему как раз подойдёт вместо головы. Рот он вырежет, нос приклеит от самовара, глаза у него уже есть... Миша В. схватил мяч и побежал к Кашпировскому. Однако ему не удалось убежать далеко, так как все участники команды "Спартак" от радости, что Миша В. предотвратил гол, начали кидать Мишу В. в воздух. Одно огорчало Мишу В.: ловить его никто не хотел. Или делал вид, что не хотел. Ведь ловить Мишу В. Ломоносова – всё равно, что пинать паровоз. Миша В. никак не мог понять, почему же, если его никто не ловит, он продолжает подлетать в воздух? Он посмотрел вниз и узрел, что он сам подпрыгивает, припечатываясь мордой об землю, а потом отскакивая от неё, а игроки давным-давно продолжают играть. И даже мяч ему оставили. Обрадованный Миша В. Ломоносов перестал подпрыгивать и быстро – быстро побежал к себе в хибару. — Странно, – подумал Миша В., – что-то мне это напоминает... Впрочем, раздумывать было некогда, и Миша В., прихватив удостоверение кондуктора, отправился к Кашпировскому. Только он сел в кресло, как в комнату вбежала вся команда "Спартака" с Эрнстом и Георгом во главе. Миша В. очень обрадовался, увидев своих друзей. Только вот он никак не мог вспомнить, зачем он их искал. Тут в комнату вошёл Кашпировский с тремя носами от самовара и ещё одним – от чайника. Миша В. тут же вспомнил, что он хотел взять у кого-нибудь лицо в долг. Посмотрел он на Эрнста с Георгом и тут же расхотел иметь такое же лицо, как у них. — Чтоб я выглядел, как старый пердун?! – подумал Миша В. Ломоносов. – Нет, я ещё молодой, мне нужна внешность покруче, а с таким видом, как у этих ханыг, ни одну девушку не закадришь. Разве что Йоко Оно!!! Впрочем, она, конечно, гарна дивчина и рэпом увлеклась в 50 лет... Надо ей письмо написать... Он взял рулон туалетной бумаги и химический карандаш, которым наводил макияж, и стал писать (а другие стояли, как на похоронах): ДОРОГАЯ, В СМЫСЛЕ, ДРАГОЦЕННАЯ Й. ОНО! Я ЯВЛЯЮСЬ БОЛЬШИМ ПОКЛОННИКОМ ВАШЕГО ТВОРЧЕСТВА, ОСОБЕННО БЕССМЕРТНЫХ ПЕСЕН "JOHN JOHN" И "DON`T WORRY, KYOKO". Я ХОЧУ НА ВАС ЖЕНИТЬСЯ, И МНЕ ПОФИГ, В СМЫСЛЕ, ПО БАРАБАНУ, ЧТО ВЫ УЖЕ ЗАКАДРЕНЫ ФЕДЕЙ М. КАКОЕ ВАМ БОЛЬШЕ НРАВИТСЯ ЛИЦО: ЭРНСТА БЛОХА ИЛИ ГЕОРГА ЛУКАЧА? ОТВЕТЬТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ТЕЛЕМАМОЙ. ИСКРЕННЕ ВАШ, МИША В. Л. Он оторвал исписанную часть рулона и перечитал письмо. Особенно его внимание привлекла подпись. — Где-то я это уже видел... Где-то видел... – подумал Миша В. Ломоносов и в задумчивости пошёл к Ихтиандру. Там он наткнулся на объявление с той же подписью, что и на его письме. — Так это ж я – Миша В. Л.! То-то я смотрю, хибара у него уж больно знакомая... Вернулся Миша В. в кабинет, а на столе его ждёт срочная депеша от Йоко Оно: МНЕ БОЛЬШЕ НРАВИТСЯ ЛИЦО В. И. ЛЕНИНА, НО ТЕБЕ, МИША В. Л., ЭТО НЕ ГРОЗИТ. — Как это не грозит? – возмутился Миша и пошёл в пятую палату, где на двери была табличка "В. И. Ленин". Там сидел отстойный чувак, лысый такой, маленький, короче, типичный злобный карла, очень похожий на Иоганна Себастьяна Баха. Он был очень занят: дрессировал блоху на своей бороде, которая в отрезанном виде лежала в трёхлитровой банке. Блоха ездила на мотоцикле "Хонда" со скоростью 2 м/с по стенкам банки. К мотоциклу "Хонда" была привязана газонокосилка, которая обстригала бороду В. И. Ленина и складывала в коробочку из-под фараона. Блоха весила 21 тонну и стоила 20 млн. фунтов стерлингов, поэтому В. И. Ленин так ею дорожил. Миша В. Ломоносов понаблюдал за деятельностью В. И. Ленина с полчаса, а потом робко ряхнул его по плечу самолётом "Руслан". В. И. Ленин был так занят, что даже не отреагировал. Миша В. Ломоносов повторил эксперимент. Та же фигня. Тогда Миша В. стал яростно долбить В. И. Ленина самолётом по всем доступным местам, пока не попортил ему личико. И тут он допёр, какую фигню сотворил: если он даже и позаимствует лицо у В. И. Ленина, то это будет такая каша, что Йоко Оно не поверит. Плюнул Миша В. Ломоносов В. И. Ленину в зенки и пошёл домой. А В. И. Ленин оглянулся и удивлённо спросил: — Какой уродец ос напускал? – и опять углубился в свою политическую деятельность. Пока Миша В. Ломоносов гонялся за лицом В. И. Ленина, Йоко Оно размышляла о внешности Миши В. Она долго думала и решила, что даже внешность В. И. Ленина не изменит его в лучшую сторону. И Йоко отправила Мише В. телемаму: ТЕЛЕМАМА. НИЧЕГО ТЕБЕ УЖЕ НЕ ПОМОЖЕТ, ОСТАВАЙСЯ КАК ЕСТЬ, ЗЛОБНЫМ КАРЛИКОМ В УЖАСНОМ ПАРИКЕ. Миша В. Ломоносов очень обрадовался этой телемаме, надел лучший кустюм, купил красивый букет из крапивы и полыни и побежал предлагать (в розницу по оптовой цене) руку и сердце Йоко Оно. Йоко не смогла устоять от этого заманчивого предложения, поэтому она упала и согласилась. Когда она пришла в себя, первое, что Йоко сделала, – она вылезла из лужи, куда упала, отряхнулась и побежала, как подстреленная в жопу рысь, по городу, крича на каждом углу, что скоро она станет Йоко Оно Ломоносова. Следующие 30 лет и три года они готовились к свадьбе. Свадьба прошла по высшему разряду. Действо проходило на берегу той самой лужи, в которую упала Йоко, сражённая предложением руки и сердца. Она не могла и предположить, что на неё, бедную японскую девушку, обратит внимание такой видный жених. Чтобы сделать приятное мужу, Йоко хотела купить себе такой же парик (белый, с кудряшками), но что-то её удержало: может быть, трое детей, которые и так её пугались, а может быть, директор школы, в которой она работала секретарём Ихтиандра. Да и, если честно, Йоко вообще была скупердяйка изрядная, и парик покупать её жаба задавила, но не насмерть, а только изувечила. Ну и нафига такая вот изувеченная жена Мише В. Ломоносову, когда вокруг столько красивых девушек?! А тем более – юношей! И решил Миша В. жениться на Хиллари Клинтон, жене сантехника Блина Клинтона, которую тот бросил, предпочтя Веронику Кастро и Гресию Кольменарес одновременно. А Йоко Оно Миша В. Ломоносов спровадил Эрнсту с Блохом: пусть разбираются сами. Вот так было разбито сердце юной и непорочной Йоко Оно! Если бы вы знали – это был далеко не первый вот такой рубец на израненном йокином сердце: за её 67 лет её кинуло столько народу, что она вспотела считать. Так как считать она умеет только до десяти, то после каждого десятка она начинала ругать себя за то, что она такая дура. THE END!!!!!