Статьи  |  Записки о Сбывшемся Сне

Бред, или Записки о Сбывшемся Сне   Гнездо, мне тебя жаль, но ЭТО посвящается тебе... "Какая мерзость! - думалось Ксанне. - Какая мерзкая мерзость! Взять и разбудить меня из-за какой-то кассеты! Ну, подумаешь, лежала себе года полтора в моём столе... полежала бы ещё денёчек - да хотя бы полденёчка! Держитесь же теперь, попляшете вы, нелюди несчастные! Вот как приду, как устрою вам весёлую жизнь по полной программе... Уа-а-ах... Или не приду... И на кой мне эта зарубежная алгебра первой половины девятнадцатого века... Или приду? А то опять коллоквиум сдам, что тогда делать стану? А может, не сдам, а? Везло же раньше? Везло, действительно, но тогда я на занятия все ходила, умильно учителям в зубы глядела. Та-ак, всё понятно, диагноз поставлен, проверен и перепроверен, наш вердикт - брысь из дома, брысь! День и так уже испорчен, единственное в твоих силах - испортить его кому-нибудь ещё. Уры!" И тут прозвенел звонок. Дверь аккуратно сдвинулась в сторону, из проёма высунулось лицо, состоящее из целого квадратного метра добродушности. Сия ласковая мордашка заговорщицки подмигнула Ксанне и многозначительно скривилась. - Ну что, не ждали? - прошипело лицо. - Не ждали, говоришь? Не ждали? Ах ты сволочь, ах ты бякость, ах ты!.. Зачем же ты тогда звонило, если хочешь, чтобы тебя не ждали?! - прорычала Ксанна в ответ, с немыслимой частотой невинно хлопая ресницами и строя глазки. - За что я всегда тебя уважало, так это за умение без излишних эмоций и суеты поставить человека на место! - смущённо каркнуло лицо. - Ну всё, кончай сопли и прочую лирику разводить, ты дело делай. Ты, Ксанушка, брала кассету - изволь выкинуть её в родную мусорку. На вот, я принесло. Шмякай... Ага, вот и умничка. Можешь ведь, когда не хочешь! Ну ладно, я поплыло. Бывай. Лицо вмазалось в дверь, потекло и наконец укапало по желобку лифта. Ксанна вздохнула удовлетворённо, как будто только что изволила выкушать кило пломбира, политого сиропом из рыбьего жира: - Так, теперь вроде бы всё, можно являть свой ясный лик всему регрессивному человечеству. Только дверь могло бы и поставить на место! Ну и лошадь с ней, с этой дверью. Пусть живёт как знает, а я отправляюсь в школу. Как только Ксанна завеpшила свою пламенную pечь, двеpь обиженно засопела и потащилась на своё законное место. Если бы у талантливого оpатоpа хватило теpпения, она бы уловила гнусную физиономию коваpного, но обиженного изделия из деpева. К счастью, Ксанна была не в том состоянии, чтобы обpащать внимание на такие важности. Так что она пpосто-напpосто окинула неблагодаpным взглядом двеpь, подёргала торчащий из неё обломок ключа и начала своё д`Филе по ступенькам, ступенькам, ступенькам... Настроение было самое что ни на есть праздничное. А сейчас оно находило себя в стадии, когда гости уже ушли, а посуда и комната почему-то чистыми ещё не стали: во все щели из Ксанны так и выметались облегчение, сонность и мысли об окружающем мире. На месте окружающего мира всякое разумное существо бы спряталось к добродетели поближе. И естественно, Ксанна не заметила, как шуршит за ней своими гармошками мстительный рубеж между "внутри" и "снаружи"... * * * В школе было хорошо - не светло и не темно, не холодно и не тепло, и уж тем более не жарко. И в столовой не подавали ни рыбу, ни мясо. То есть подавали - но всё-таки не мясо. И, конечно же, не рыбу. А класс у Ксанны был вообще потрясающим в своей уравновешенности, да и в чужом равновесии он не отставал - наоборот, догонял и опять уравновешивал. И потом опять догонял... Поэтому можно представить себе радость Ксанны, стоящей с тряпкой на левой ноге за семь секунд до конца урока перед дверью, из которой торчал обломок Ксанниного ключа от квартиры. Наконец Ксанне удалось справиться с радостью своей и с волнением, которое испытывалось каждый раз в таком вот положении - не совсем откровенно сохраняя молчание, ключ был здесь явно не на месте. Только вот почему? Откуда это подозрение? Ксанна не знала. А выключить нежелательный ключ из сознания двери зачем-то не получалось. Ладно, всё, пролетели, с радостью и с волнением справились, до кучи-малы могла бы покончить и с неуместными размышлениями о смысле бытия. Всё. Входим. Входим... Вошли. Здрасьте. - Здрасьте, Вер Андревновна. Здрасьте, ребят. А это я. Явилась вот, решила с вами. Тут, это, послушаться лекций. Ага. Ну, Васинов, пшёл с моего стола. И чтоб твоих ног на моём стуле больше не слышала. Ага. Ну чё, Вер Андревновна, я готова. Можно продолжать. И тут прозвенел звонок. В коридоре наступила гробовая тишина. Дверь затрепетала на сквозняке подобно парусу в шторм, потом треснулась об пол и повисла на обломке ключа. Вер Андревновна ровным голосом продолжила надиктовывать особенности мировосприятия через додекаэдр натуральности и иррации. Класс от такой несправедливости даже перестал шататься и начал ходить ходунами. - Вер Андревновна, а как же перемена? - пробурчалось со всех сторон, полов и потолков. - Ребята. Сегодня с нами Оксана Шмерья. Она хочет зарубежную алгебру. И она её получит! Или мой труп не появится у этой доски иногда! Класс вздёрнулся и вращнулся к столу Ксанны. Все ждали. - Нет, ну Вер Андревновна. Ксанна я. Ой, Ксанна! И не Ксанушка. И, разумеется не... Оксана. И, само без себя, не Ксения, не Ксюша, не Кыс-Кыс. Извиняйтесь в секунду же. Или вон моё сердце! - Ксанушка, родная... Ксанна, да нет, нет да-да! Ксанна! Ксанна... - в волнении Вер Андревновна всегда терялась и долго не находилась. Особенно её ломаные пальцы. Но в этот раз, странно, обошлось. - Да ла-адно вам... - Ксанна аж зазеленела от смущения и восторга. - Ла-адно... Всё, хватит. И так понятно. Прравьда? - взыркнула она на класс. - Прравьда, да-да! - пропел класс. - Ну чё, Вер Андревновна, и чё там эти натуральные рацики тогда доказали, а? Интересно же... * * * Урок шёл своим чередом поставленные два часа осталого учебного дня. Потом все потащились по домам. Кроме Ксанны. Она осталась любоваться на обломок ключа от своей квартиры в классной двери. Когда заалела луна в беззвёздном, тучнистом небе, Ксанне это надоело, и она вытащила обломок из двери, повертела его в руках, швырнула в пасть котёнку, сидящему в мусорке... И тут прозвенел звонок. Ксанна скатилась с подоконника, села на кактус, ещё раз грустно вздохнула о несправедливой своей судьбе и пошла открывать дверь. За дверью стоял друг школьного подполья и отдавал ей салют кассетой Иллет; покосившись в зеркало, подправил чёлку, моргнул заговорщицки и протянул ей обломок ключа от её, Ксанны, квартиры. Мелиона Болгер (Дивный Хоббит) С добрым утром, или незваный гость хуже татарина - Я вызываю Вас на дуэль! - прокричала Весна, неуклюже пролезая в комнату через форточку. - Защищайтесь, милостивый сэр!.. Если можете... - Ах, сударыня, ради Вас (чёртов Кодекс, запрещающий сказать даме "нет"!!!)... Хоть я и не фехтовальщик... Но я готов принять Ваш вызов. Каковы будут условия? - Никаких! - тряхнула Весна рыжей гривой. - Никаких условий, законов и правил. Не потерплю порядка. - Ну что ж... Ваш выбор сделан. Мой - тем более. Приступим? Ответом мне было - "Ххей!" Выпад! - включенная лампа в шесть вечера и юбки ниже колен становятся дурным тоном. Ещё выпад! - зазвенел снег, убегая отсюда куда подальше. Выпад! - и жадно блестят глазёнки, и ноги опять мокры по уши. Выпад!.. Я падаю на колено. Я скидываю с головы шляпу. Я смотрю на Весну, и мне хочется плакать и смеяться одновременно. Ненавижу эту гадину! Ха, но как она меня... Не, не буду с ней больше связываться. Буду тихо не любить её в гордом одиночестве. А то, чего доброго, заявится ко мне в гости ещё как-нибудь... Мелиона Болгер (Дивный Хоббит) Троим с площади Карронад Солнце - булыжник - трава в камнях, Море и лето, Ржавые цепи шхун, Рыжее небо. Соль на коленках - зюйд-вест в парусах, Блики и всплески, Сухой ветер в руках, Белый песок. "Мы одной крови - ты и я". Новембер Чарли. Горькая вода - в огнях кораблей на рейде. Ночь. Лето. ГОРОД. Мелиона Болгер (Дивный Хоббит) * * * Посв. Айони - такой, какая она сейчас Любить - до слёз, до слёз и ненавидеть; Смеяться так, чтоб грусть схватила юбки И вдаль умчалась, аки реактивный самолёт, В испуге, что не выдержит и захохочет. Реветь - так, чтобы утонул весь мир От необъятной скорби и от наводненья; А если оставаться, например, спокойным - То так, чтобы от холодности взгляда Игристой льдинкой заблистало солнце в небе. Влюблять в себя так, чтобы без приветливой улыбки Спустя часок они зачахли, как картофельные стебли; Ну а самой влюбляться - до отчаяний и счастий, Сменяющих друг друга как огонь и дым... Ну, в крайнем случае - как извержение вулкана И землетрясение на островах. Британских. Конечно, если танцевать - так джигу, Да поирландистее, а не менуэт! Что? Да... Ах, да - простите, монсиньоры И синьорины... Увлеклась. Да, мне пора, Пойду читать "Мораль и нравы" в школу... Мелиона Болгер (Дивный Хоббит) * * * Назначаю тебе свидание: Приходи сегодня на крышу - Ведь неважно, что кошек слышно Лучше, чем мои серенады? Под блескучими звёздными лужами Мы станем болтать о глупостях, О луне, недовольной участью Над домами мигать простуженно. Только, милая, жаль, не получится Станцевать падеграс под дождиком - Просто сядем с раскрытым зонтиком, Свесив мокрые крылья на улицу... Мелиона Болгер (Дивный Хоббит) * * * Град уже отбил чечётку на подоконнике, Листья закончили свои менуэты, Город Нарисовал на стёклах радуги И засмеялся звоном разбитых блюдец, разбитых блюдец, разбитых блюдец... Пройди по моим следам в бесконечность, Выпей за компанию чашечку чая, Улыбнись - слышишь? - смущённо небу И подмигни украдкой его отраженью. Видишь, как это просто - Подставить ладони ливню И закружиться В дикой пляске По лужам! Хочешь, сегодня мы вместе улетим на луну - Обязательно вместе, Иначе скучно?.. А давай мы выпрыгнем в тесную форточку И будем долго-долго падать? Так долго, Что нам надоест, И мы изменим маршрут, изменим маршрут, изменим маршрут... Я научу тебя быть путеводной звездой, Хоть сама не умею; Мы пролетим над миром ночью И в ней растворимся... Мелиона Болгер (Дивный Хоббит)