Статьи  |  Хождение за три решетки

Вот не помню, кому принадлежит мысль. Может, даже и мне. О том, что настоящее путешествие начинается задолго до выхода из дома. Главное - понять, что оно уже началось как-то исподволь. На все смотришь особенным взглядом - взглядом путешественника, охотника на объекты заметок. Вот так случилось и со мной перед начжуровским фестивалем "Волжские встречи-13", что намечались аж за 2000 тыщи километров от Кенига. Коммандеру, великому специалисту по путешествиям 26. 04. 2002. Калининград. Может, для кого-то это и день памяти Чернобыля или дата приезда в наш славный город феминистки Марии Арбатовой, лично для меня это - День Освобождения. Позади вчерашний вечер. Быстро сляпанный их пары писем "Почтариум" и невычитанная газета: к 23.00 номер все еще не был сверстан. А смысл? На носу майские праздники, типография все равно будет закрыта. Да и должны мы там 11 тыщ рублей. Так что запросто можем и не выйти. 6.30 утра. Я просыпаюсь и спрашиваю: сколько времени? Вдруг опоздаю. Кстати, поезд отходил в 16.30 по местному времени. 8.00 - 14. 45 - Между окончательными сборами за это время можно успеть очень многое. Даже ответить на анкету по поводу деятельности компании "Лукойл" на Балтике и нефтеперерабатывающей промышленности. Не важно, что смыслишь в этом не больше, чем в деторождении марсиан. Или выучить пару тактов какого-нибудь бессмертного гитарного шедевра с тем, чтобы успешнее их забыть за предстоящую неделю. А продавщица на продбазе попалась прикольная. Извинилась за то, что отрезала себе кусочек от колбасы, которую мне продала - уж очень кушать хотелось. Оно понятно. Пока остывает картошка, и до выхода из дома осталось 15 минут, нужно пару слов сказать о нашей делегации. Ну, руковод группы и автор этих строк - само собой. Кристина Бурнашова - злостный фестивальщик. К своим 14 или 15 годам (позор, но не помню, хотя это очаровательное существо вроде начинал учиться журналистике у меня) - посетила прошлые ВВ и фестиваль "Голос Моря" в Северодвинске буквально месяц назад. Где всячески показала себя с хорошей стороны и даже вместе с Юлей Садовской разгромила рецензией не вполне удачный спектакль. Любит рэп и Эминема. Нас собкор в поселке Прибрежный. Алина Ковалева. 12 лет. Наш собкор в Пионерском - краю рыбоколхоза и самого дешевого краеведчского музея области. Говорят, Алина лучше директора знает, когда свободен или занят какой кабинет в школе, и лучше всех в городе - когда и куда ходят рейсовые автобусы, и где они остановливаются. Вещи готовы: безобразно огромный пакет с едой (по закону магического равновесия - если что-то выложить, именно этого не будет хватать), рюкзачок и дорожная сумка. Огромное спасибо столпу местного индеанизма Беседующему С Волком, за доставку моих сумок к вагону и веселые рассказы по пути на вокзал. И нашему редактору Сергею Сергеевичу Большакову за то, что согласился проводить нас аж до Черняховска - почти до границы. 16.25. 8 вагон. Проехали улицу Емельянова - Ходеевку. То есть, бывшую вотчину нашей российско-итальянской звезды Васи Ходеева. Проезжаем Луговое. Сергей Большаков, редактор, который провожает нас до Черняховска - это почти на границе, пугает детей тем, что они забудет, как выглядит школа. Рассказал байку о какой-то станции, где есть игрушечная фабрика и отделение милиции - больше ничего особенного. Половина населения работает на фабрике, но зарплату там выдают игрушками - мишками и бегемотами - денег нет. Народ выходит этим торговать на станцию. Это запрещено. Милиция тоже хочет кушать. У них есть норма по отлову нарушителей. Так все и живут. По ходу выясняется, что вчера ответственный секретарь Вика свернула макет в трубочку и куда-то запихнула. Поэтому газета была доверстана только сегодня. Есть хорошая новость - нас отпечатают в понедельник! 16. 53. Гвардейск. СБ: - Чтобы торговать газетами в местной школе, нужно получить разрешение у директора и... повара. А то пирожки пропадут, детям их не на что купить будет! Начинается город кладбищем, а заканчивается - тюрьмой. СБ: - Скоро подготовят новый законопроект. Так как нет человека, а преступники, которых будет больше, станут жить снаружи. Который хоть раз не нарушил какой-нибудь закон, скоро честные люди изолированы. *** В пластиковую тарелочку летят куски вареной картошки, яиц, огурчиков, репчатого лука, колбасы - мы помогаем Кристине готовить из наших припасов салат "Сергей Сергеевич". Правда, под конец там оказывается и копченая курица, а эту птицу наш редактор, кстати, ненавидит в любых видах. Алина предлагает все полить апельсиновым соком. 19.36. Покидаем пределы области и России. Таможенный досмотр и проверку документов приветствуем распитием кофейного напитка (веселый сосед Владимир сказал, что такое безобразие стыдно называть кофе) и поеданием песочных колечек. Любой человек, пересекающий границы Калининградской области и Литвы иже с ними - два раза, имеет возможность почувствовать себя в роли контрабандиста или лица из списка "Их разыскивает милиция". Вот и на этот раз кто-то показался подозрительным, непохожим на фото в загранпаспорте. Впереди - несколько границ. Поговаривают, что года через два никто к нам вообще не въедет без визы. Когда думаю об этом, представляю себя человеком, который тонет, приветливо и толерантно улыбаясь и изящно приподнимая котелок. Вряд ли мои иногородние друзья представляют, что именно для меня значат. Ведь все они - от Уфы до Москвы - часть большой Росси, именно того, что мне хотелось бы в себе сохранить, и что именно мне всего труднее сделать. Менталитет, знаете ли... Анклавная местечковость. Или что-то вроде. 19.52. Опаздываем. Кибартай. Литва. Владимир: - Девочки, а вы знаете, что Кибартай - родина Левитана? Кристина: - Да! Мы с Алиной хором: - Нет! 20. 40. Все по полкам. Алина мучительно пытается вспомнить свою басню о вороне и лисице. Начиналась она с фразы: "Случился как-то раз в лесу переворот. Ворона стибрила у фраера кусочек сыра". Дело в том, что каждая делегация имеет право выступить на неофициальном открытии. У нас это не очень в прошлом году вышло. Мы не умели танцевать, как Асканио или играть вещи "Скорпионз", как Настя Иванова. Алина может спеть, не зря же в хоре занимается. Но ей хочется поведать миру басню. 21.50. Народу приходит в голову что-нибудь издать, например, второй номер газеты "Кончай стебаться" (первый вышел в Северодвинске). Идей катастрофически не хватает, юнкоры отправляются на их поиски по вагонам. Местные приколы: прямо над Алининым местом - рычаг аварийного открытия окна, напротив соседнего купе-плацкарты - люк в подпол, куда один из пассажиров поместил цветы в обертке, ценные, видать. Народ возвращается ни с чем, Кристина достает гадальные карты. На вопрос: встретит ли нас Женя Суховерко в Канаше, карты почему-то говорят, что это маловероятно. Дело в том, что на электронку, в которой мы сообщали, что 28 приедем в Канаш, Женя отреагировал странно: послал в ответ целых две. В одной уверял, что мы едем в одном поезде с новодвинцами, и нас всех встретят, в другой интересовался, так какого же числа мы приезжаем. В вагоне полно солдат. Они без перерыва тащат от проводника пиво, шествуя мимо нас. Просто удивительно, что столько могут выпить всего несколько человек. Какой-то парень, уже немного навеселе и без гимнастерки подсаживается к нам. И тут происходит сцена из боевика: педагог изгоняет нежелательного гостя из купе. С угрозами позвать проводника, естественно! Чтобы дать человеку шанс свалить мирно, я даже выковыриваю из-под полки кроссовки и начинаю их зашнуровывать. К сожалению, это плохо действует, хорошо действуют только проводник, за которым я пошла, по пути съездив гостя по морде, чтоб не хватал меня за руки и другие части тела. Сколько времени, не знаю. Темно. Вильнюс. Мы как-то не обращаем на него внимания в темноте. А когда-то до столицы Литвы калининградец мог доехать за шесть часов. До Каунаса - за четыре. Что мы и делали по многочисленным праздникам теперь, кстати, отмененным в Литве. Садишься в семь утра на дизель, вечером - уже дома. На границе тебя не ждали дядьки с автоматами. По выходным в незапамятные времена молодежь моталась за вкусным литовским пивом, потому что в продаже было только "Жигулевское". А разные сорта сыров, сладостей... Что это меня на гастрономию потянуло! Просто красивые старинные города. На вильнюсском вокзале мы с редактором очень любили буфет. Кажется, он был слева от входа, если со стороны железной дороги. Всегда закусывали там сосисками с кетчупом. В принципе, для калининградца с местной пропиской, если документы в порядке, нет проблем посетить Литву. Пока нет. Это в Эстонию ил Латвию въезд по визам. Просто транзитный поезд подается на платформу, огороженную качественной решеткой и колючей проволокой. Максимум, что можно сделать на чужой земле - покурить у вагона и кинуть окурок в черный провал под колесами. Помню, в прошлый раз тетя с мороженым призывно размахивала товаром с той стороны. До нее было метров пять и... государственная граница. 24.28. Только самый сон... Вдруг снова проверка документов. Верхний свет резко бьет в лицо. Кажись, Белоруссия. Что за станция, не знаю. Кристина спит на распечатке с расписанием с сайта www.poezda.net. Ее зовет чуть ли не все купе. Наконец человек догадывается, что что-то вокруг творится, вынимает наушники и показывает, что ничего нелегального под полкой не везет. Обалденный ночной стоп кадр с верхней полки: поле, перелесок, чернильная ночь. Полосы тумана под полной луной нам высоком безоблачном небе. Мне снится крышесъездный сон. Будто бы я ищу какую-то цитату, связанную с ухом у Стругацких. А том Стругацких - огромная книженция с черно-белыми иллюстрациями и совершенно изумительными текстами - это ритмическая и частично рифмованная проза - коктейль из хороших песен семидесятых, далеких звезд, космолетов и викингов. Все это не имеет, на первый взгляд, ничего общего ни с реальными Стругацкими, ни с Олдями. Хотя во сне эта связь явно прослеживается. Причем, этот романтический укол пробивает даже мою дубленую шкуру. Стою себе у окна и потихоньку хлюпаю носом от чувств. Вдруг в голову приходит мысль: если все действительно хорошие книги, которые я читала - это сила, то ее реально можно копить и использовать. А ведь использовать ее можно не только в добрых целях. И тут я раз - и вцепляюсь кому-то в ухо со всех магических сил! 27.04.2002. В районе 6.30. Время московское. Кроме нас и соседа в купе почему-то гвардии сержант Володя. Он угощает нас чаем и шоколадной колбасой маминого приготовления. Выясняется, что молодежь в форме - дембеля, едут домой из Калининграда. А сам Володя-калининградец, следует в Нижний Новгород, а оттуда непосредственно на один из блокпостов в Чечню. Хотя вроде служба его кончилась тоже. Мы можем только посочувствовать и выслушать многочесленнные рассказы о племяннице, которую он водил в парк, где она ела зачем-то песок. И прочих родственниках, которых у гвардии сержанта очень много. Постепенно наше купе милитаризуется. Появляется несколько простоватый парень из Иваново и заявляет, что "Дискотека Авария" - их местная группа. Ненадолго возникает товарищ, пытающийся выяснить у всех, с кем они вчера знакомились и пили, и правда ли, танцевали на столе. Материализуется москвич ефрейтор Ребенок (ударение на третьем слоге, а мы тоже подумали, что на втором!). Вместе с гостями у нас появляются водка, кофе и мороженное. Против последнего мы ничего не имеем. А вот кофе Кристина делает кому-то из ребят, точнее, разводит в кипятке концентрат, что взвывает совершенно неожиданную реакцию - чуть ли не истерику. Ну, никто никогда не делал кофе человеку! Или за два года он просто успел забыть. Кто-то, если мне не изменяет память, ивановец, вдруг на самом подъезде к Москве соображает, что нечем будет поразить родителей - форму-то он с собой не взял. Происходит сделка, в результате которой ефрейтор за бесценок уступает товарищу запасной камуфляж. Причем, продавцу приходится и подворотничок пришивать - покупатель "не помнит" как это делается. - Я вас полюбил! - говорит Ребенок вместо "спасибо" нашей боковой соседке - у нее нашлись белые нитки. 17. 23. Казанский вокзал. Зал ожидания. Неужели! Неужели не наш народ отмелся на Ярославском, выпустил из рук наши вещи. И все свои тут, не потерялись!? Тишинааааааааа! И впереди - несколько неминуемых часов общения с Москвой. Мы с Кристиной сдаем вещи в камеру хранения Бесполезно описывать этот город в целом и многочисленных частностях, мелькающих за каждым поворотом, в каждом рекламном щите или витрине. Бесполезно и пытаться. Уж слишком он огромный. Извольте угоститься крохотными наблюдениями. Безуспешные пока поиски Кремля приводят нас к огороженному скверу на Сретенском бульваре. Скамейки предмет уже многочасового бреда делегации... выкрашены свежей серой краской. Молодежь с пивом тусуется, в основном, на травке. Напоминает какой-нибудь фестиваль или рок-концерт под открытым небом. Располагаемся на куртках, чтобы перекусить. Но быстро прячем еду в пакеты - уж слишком напоминаем себе бомжей. Быстро фотографируемся на память и уходим. Особо сообразительный немногочисленный народ на скамейках догадался постелить газетки под пятую точку. Вот один дядя сидит на такой газетке, а спиной правильно, прислонился к выкрашенной спинке. Вот они, какие, москвичи. Жалко их! 19. 00. Понятия не имею, как мы все-таки дошли до Лубянки. Дамы отправились бродить по "Детскому миру", наивно полагая обойти все этажи за полчаса все этажи. Вход похож на метро - на мраморе стен металлические буквы: "Центральная линия", "Пушечная линия". Высокие потолки, гулко отдающиеся в полупустом пространстве шаги. Справа - лифты, слева, за углом - неработающий эскалатор. Лучший способ отдохнуть - взяться поохранять сумки и пакеты, которые не сдали в камеру хранения. Жаль, присесть совсем некуда. Огибаем Кремль и оказываемся в Александровском саду. Народное веселье, пиво рекой, лотки со вкусностями. Дедушка с гитарой собирает деньги. А гитара хоть и простая, но к ней подключены усилители, звукосниматель и прочие примочки. В результате даже простого дергания за струны возникают какие-то запредельные эффекты. А он ведь играет! В это сложно поверить, но в Александровском саду, у Кремля, в сердце Москвы, бесплатные туалеты. Причем, это не абы какая хибара в поле. Хорошее помещение с отдельными кабинами, белокафельными стенами. Горячей водой, пусть остатками, но все же недавнего мыла в мыльницах, с зеркалами и даже сушителем для рук. Сергей Сергеевич говорит, что есть такая программа, поддерживаемая Лужковым: Возрождение бесплатных туалетов. Мне даже стало стыдно перед одним стрелочником, которому я пыталась доказать, что дано всегда только одно из двух. Туалет бывает: либо бесплатный, либо хороший! Снова Казанский. До поезда часа два-полтора. Вдоль стен в зале ожидания стоят автоматы по продаже чая кофе или бульона. Странно, аппараты те же, а цены немного выше - на рубль, на два. И в отличие от прошлого года, все не работают. Может, дети-бомжики сломали? Как ни кидали мы пробную пятерку в щель, как ни нажимали на кнопки, монетка всегда возвращалась. Смотрю на стены. Реклама. Ух ты, Российская железная дорога - спонсор команды "Локомотив". Логично. В десяти метрах от меня на подставке работает телевизор, но его совершенно не слышно. Идет какой-то премированный зарубежный фильм: негр тащит на себе лодку и улыбается. Каждую минуту пространство взрывается - объявляется какой-нибудь поезд. Сколько их отходит и приходит тут сразу! Куча народу, как всегда на Казанском, наш редактор говорит о нем: "большой бардак". О, кажется, объявили станцию Челюсти. Или мне показалось? Вдруг слышу: "Казанский вокзал является объектом железнодорожного транспорта повышенной опасности". Интересно, это именно на Казанском транспорт повышенной опасности? Или сам вокзал тоже повышенной опасности? Девочки пытаются заказать в одном из многочисленных кафе (самое дорогое - "Баскин-робинс"), в которые можно попасть прямо из зала ожидания, хот-доги. Оказывается, их тут не делают, наверное, не умеют. Девчонки покупают сосиски, ломтики белого хлеба, баночку капустного салата, немного кетчупа и объясняют столичным кулинарам, как все это соединить и разогреть. Учись, Москва! А запиваем это все персиковым соком. Который, из-за того, что я неправильно открыла пакет, оказыватся у нас на руках и одежде, и чуть ли не на полметра вокруг. Почти полночь. Объявлена посадка. Мы бежим вдоль платформы с вещами, первый вагон, второй, а наш - аж одиннадцатый. Параллельно, то обгоняя, то отставая движется парень в камуфляже. Переглядываемся. Нет, не может быть на свете такой подлости! Ну, дадут же нам наконец, выспаться! Так ми сеть, в наш вагон. Источник беспокойства просит ручку - черкнуть адрес провожающему другу. Ручка, конечно, есть только у нас, юных журналистов. Но на этот раз все обходится как-то без приключений. Я еду в одном купе с чувашскими крестьянами - они говорят, не переставая распивать водку и пиво, о рыбалке и какой-то сельхозтехнике. Тем не менее, это какие-то на редкость вежливые люди. От них мы постоянно слышим что-то вроде: "Спокойной ночи!", "Доброе утро", "Приятно подавиться". Иногда они помогают мне залезть на полку, или наоборот - спуститься. От них я узнаю, что в Канаше построили новое здание вокзала. Интересно было бы посмотреть. А то в прошлый раз, когда мы уезжали с этой станции, у вокзала наблюдалось ... присутствие отсутствия. Были какие-то руины, обнесенные дощатым забором. Хорошо, что наши билеты были куплены заранее, а то бегали бы как некоторые в поисках несуществующей кассы! На окнах - вышитые занавески с народным орнаментом и надписью "Чувашия" - дети говорят, что украдут одну на память. А вот про чай проводница все время забывает, приходится напоминать. За окном - поля и белые березы. 28.04.2002. Утро. Кристина дремлет. Вчера вечером она отправилась из нашего одиннадцатого вагона в третий - там едут новодвинцы Таня и Андрей под руководством Саши Бочнева. А вернулся человек только утром. Потому что... застрял между вагонами - то ли силы из-за диеты не хватило, то ли правда, позакрывали все двери, по обе стороны от Кристины, пока она шла "домой". За окном мелькает Сура - здесь неширокая бурая лента. Интересно, где знаменитое Сурское море? Тетя бредет по вагону и продает горячие пирожки. Покупаем, оказывается, что они завернуты в тетрадный листок со странными упражнениями на незнакомом языке. По-моему, французский. Продвинутая бабушка. А вот несут Хохлому - матрешек и чашки. Весело у нас в вагоне! Соседи по купе вспомнили о Чапае. Он родился не в Чебоксарах, а в селе Будайкино, но домик героя перенесли в центр, поближе к памятнику. Еще говорят, он успел послужить при царе и вряд ли утонул в... Суре. Мне тоже не очень понятно, причем тут Сура, вроде в реке Урал он утонул, если тонул вообще! А еще Канаш - что-то вроде града Китежа, только стоит он не на озере, а на болоте, и вот-вот вроде бы в него уйдет. Мне показывают красивый мост. Кажется, автомобильный. Находится он на территории какого-то глухого поселка. Из-за массы последующих впечатлений совершенно вылетела история этого замечательного сооружения. А жаль. Все, что помню: Чувашия - это поля и леса, кони, мед, пиво и бальзам, настоянный на травах. Около полудня. Вытряхиваемся на платформу и ждем, что нас встретят. Где-то в начале поезда тем же самым занимаются новодвинцы. И вот когда надежда начинает потихоньку угасать, и мы с Алиной запиваем ее грушевым напитком, чем-то напоминающим наш "Храбровский лимонад", на нас натыкается делегация из юных местных журналистов - мальчика Димы и двух девушек. Они встречают новодвинцев. Но как-то конспиративно, без плакатов и лишней шумихи, видимо, чтобы никто посторонний ничего не заподозрил. Оказывается, плакат был сделан вчера. Просто его забыли. Трижды, как в сказке, пока мы успеваем дойти до большого железнодорожного моста, нам подкатывает машина, и водитель называет астрономические суммы. Наконец уже у самых ступеней он останавливается на цифре семьдесят. Новодвинцы вместе с Кристиной не выдерживают, - авто домчит их аж до лагеря "Чайка". А мы спокойно добираемся до автовокзала и залезаем в маршрутную газель. За двадцать пять рублей с носа нас довезут до Чебоксар. Канаш - не очень большой город. Что-то среднее, как мне показалось, между городком и поселком соответствующего типа: пятиэтажки, деревянные домики с садами. Но кроме молодежной газеты у них вроде есть Интернет. А вот сколько тыщ населения тут, спрашивала несколько раз, и столько же раз благополучно забыла. На прощание я заливаю Алинину сумку остатками грушевого напитка, мы залезаем в газель. Не прошло и полгода как все желающие собрались, и мы двинулись в сторону Чебоксар. Пожалуй, на этом собственно, и заканчиваются путевые заметки. Просто потому что цель практически достигнута. Остается только добавить, что Чебоксары - большой город, чем-то смахивающий на Уфу. Но более солнечный, просторный, менее горный. Такое ощущение, что пространство - часть, органически вписывающаяся в общую архитектуру. Улицы очень просторные и широкие, много неба над головой, которое не закрывают даже большие дома. Мало кто в Чебоксарах знает улицу Патриса Лумумбы, где находится Дворец творчества молодежи, куда нам, кстати, было не надо. Хорошо, что на автовокзале мы через некоторое время наткнулись на куратора Настю Иванову сотоварищи. На этом собственно, путешествие превратилось в фестиваль. Через несколько часов, встретив с автобуса нижегородских "Утей" и не дождавшись новокуйбышевской "Фишки", мы отправились в "Чайку". А она оказалась загородным лагерем с несколькими корпусами, обладающими разными достоинствами - от закрывающихся комнат и душа до соседства телекомпании "Пятый угол". Но это уже жизнь фестивальная, мало имеющая отношения к самому пути. О ней лучше расскажет Коммандер. Не помню кому, в самом деле, не помню, принадлежит мысль о том, что, путь оканчивается тогда, когда наступает переломный момент в путешествии, и оно превращается в возвращение. Возвращение тоже может быть Путем. И даже конечной целью путешествия, если ценно само по себе, например, приезд из эмиграции на родину, возвращение Фродо в Хоббитанию. Но если это только завершение фестиваля... Я не буду описывать, как в последние фестивальные сутки часов с четырех утра кого-нибудь доводила до автобусов или до трассы. Как Женя Суховерко водил всех по Чебоксарам. На всем этом лежит какая-то нехорошая печать отъезда. Но кое-что запомнилось. Необыкновенное наше везение, например: Мы с новодвинцами умудрились заплатить за две камеры хранения на вокзале вместо занятых трех, а в кафе нам обломилась ничья, лишняя порция пельменей. Видимо, Великая Халява была где-то рядом. Потом мы долго поднимались в гору по пыльной деревенской дороге к мемориалу, посвященному Великой отечественной войне. Было невыносимо жарко. По дороге попалась деревенская колонка, и Женя качал воду, пока все не напились и не умылись. Плотом было еще очень дешевое кондитерское кафе с пирожными и лимонадом. Музей пива. Спасибо Жене, окажемся в Чебоксарах, с голоду не помрем! А еще спасибо всем, кто пришел на вокзал и кураторам, которые махали вслед поезду поднятыми сцепленными руками - пока поезд не скрылся, ведь половину вагонов в "Чебоксарах-Москве", как выяснилось впоследствии, занимали наши! Ну и небольшое московское открытие напоследок. Парк Горького. Имени которого знаменитая рок-группа. Он открылся нам со стороны моста через Москву-реку. Какое все-таки в столице все огромное: мост этот, река и аттракционы, кажется, американские горки. Центральные ворота тоже поражают гигантизмом - выше человеческого роста, по-моему, размером с пятиэтажный дом. Желтый камень, ажурная решетка. А в самих воротах кафе с ностальгическим названием "Место встречи". У входа нас ждало два сюрприза девушки и юноши в какой-то красной форме, рекламирующие пиво "Степан Разин". Они раздавали красные рекламные шарики, наполненные гелием. И пряничная какая-то карусель с лошадками. Наверное, для тех, у кого денег или времени нет посетить сам парк. Так получилось, что за два часа мы посетили его дважды - первый раз, пока контролеры спали, а милиция отдыхала в той части парка, где аттракционы. Парк как парк, единственное, что отличает его от других - большой фонтан в центре с маленьким замком по типу диснеевских мультиков на берегу. Замок отражается в воде. Это всего лишь вход в очередную часть парка. Хорошо смотрится, жаль, к тому времени кончилась пленка в фотоаппарате. Надписи рядом гласят, что купание в фонтане запрещено. Вот ведь, в центре цивилизации, в столице кому-то охота в фонтан лезть! Потом мы просто вышли за шариками и на обратном пути наткнулись на контролеров. Оказалось, вход стоит сорок рублей, но мои детишки умудрились отделаться червонцем на двоих. А я с наглым видом: "Пустите, там мои дети!!!", прошла вообще бесплатно. А к одному из шариков мы потом привязали всякие записки типа: "Волжские встречи-13", "Никакого секса!" и что-то еще. Он тяжело, но верно поднялся в воздух. Авось опустится на чьем-то балконе, вот удивится человек. Прощайте обе столицы, до свидания. В следующем году?