|
Они сидели за столиком
очередного кафе. Она смотрела в глаза напротив, держала дорогую теплую руку,
впивалась каждым пальцем в ладонь и сжимала, сжимала, сжимала, как бы стараясь
растаять в ней, стать единым целым. Это было похоже на череду объятий, всепоглощающих,
как сама страсть. Когда-то она хотела быть просто тенью человека, сидящего за
соседним столиком, смотрящим вперед, ловящим каждых вдох и жест, проникающий в
каждое видение. Когда-то у нее было желание быть фотографом и оставить
отпечаток дорогого лица на пленке, чтобы потом всю жизнь думать об этом
моменте, вспоминать, запах воздуха около дорогих для нее волос, нежность кожи,
ненасытность желания быть рядом. И однажды это случилось, запечатлев сантиметры
губ, шепот, прикосновения, нежность, взгляды, слова, она превратилась в пленку
неизвестного художника, она стала носить этот образ в душе. С тех пор она
изменилась и стала собой.
Они сидели за столиком
очередного кафе и были друг другом. Их мысли отражались от витрин, потолка,
пола, смешивались в чашках, разливались по другим людям, которые просто
присутствовали на бале этого единства. Ее мысли летали белыми журавлями,
порхали с ее губ на любимые… лишь мысли, но настолько красноречивые, что от их
жара загорались фонари за окном. Наступали сумерки, притягательно нежные,
обволакивающие. Они закрывали ее, идущую по улице, спешащие на встречу. Хотя ей
не куда было спешить, глаза всегда были напротив, всегда затягивали и никогда
не отпускали. Она разговаривала с ними во сне, видела за стеклами проезжающих
машин, целовала в безмолвной темноте кинотеатров, защищала, ругалась, бежала
под дождем и снегом… она любила.
Они шли по пустым
улицам домой, замерзшие от внезапно налетевшего ветра, неприлично связанные
друг с другом чем-то, что едва ли сможет разорвать. Они шли в место, которое
называли домом. И пусть дома при каждой встрече были разные, она всегда знала
единственно-верное определение и никогда не изменяла ему. В ее глазах жил
только самый дорогой для нее человек, и этот человек грел ее теплом своего сердца.
Ее душа была свободна
и заперта, чаще ей казалось, что все ее чувства, мысли находятся между двух
сердец, бьющихся в одном такте, с одной частотой. Она гадала, так ли это, но
подобных теорем не существовало никогда, она утверждалась в данной мысли. И
влюблялась в глаза напротив еще больше.
|
